ЛДПР, 23 года назад провожаемая в Госдуму изумленными возгласами "Россия, ты одурела!", догнала в рейтингах КПРФ и имеет шансы побороться за второе место. Партия, похоже, дождалась своего момента, войдя в резонанс с образом мышления вконец запутавшихся избирателей.
Социологи представили очередной замер рейтингов политических партий — и констатировали, что ЛДПР сравнялась с КПРФ. Результаты опроса "Левада-центра" говорят о том, что эти партии готовы поддержать по 10% опрошенных; а среди тех, кто уже определился с партией и точно собрался принять участие в выборах, сторонников Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского насчитывается по 15%.
Предыдущие опросы неизменно показывали преимущество КПРФ. В мае, например, голосовать за коммунистов собирались 14%, за ЛДПР — 9%. Их отрыв от "Справедливой России" сохраняется — Сергея Миронова могли бы поддержать 3%, и 5% от определившихся. Рейтинг единороссов с начала года колеблется в районе 40% — а среди определившихся постепенно съезжает вниз, с 65% в январе до 53% в мае и 57% в июле.
Похожие результаты получили и специалисты Фонда "Общественное мнение": по их последним замерам, ЛДПР с апреля начала обходить КПРФ. Незначительно, 11-12% против 10%, но все же. Справороссы, правда, по данным ФОМ, чуть успешнее, их рейтинг находится в районе 7%. ВЦИОМ замеряет текущий рейтинг ЛДПР в 10,7% против 10,1% у КПРФ и 6,4% у СР.
Все три социологические службы фиксируют нарастание рейтингов ЛДПР с начала года. Похоже, именно эта партия будет бороться с КПРФ за второе место, несмотря на все амбиции Сергея Миронова, клятвенно заверявшего, что второй станет именно его партия.
Взлет ЛДПР случился с одной стороны неожиданно — потому что вся история этой партии, не считая бурного всплеска в начале 1990-х, отводила ей роль замыкающей. На давно застывшем политическом ландшафте России каждая партия занимала вполне определенное место, размеры условных "клеток" были почти что фиксированными. Традиционным показателем для соратников ветерана отечественной политики Владимира Жириновского всегда было 6-9% голосов, что позволяло сформировать относительно небольшую фракцию — небольшую, но весомую, так как "жириновцы", бывало, становились ключевой фракцией, обеспечивая единороссам недостающие голоса для достижения большинства.
С другой стороны, для рейтингового взлета ЛДПР есть причины. Программа партии по-прежнему эклектична и противоречит самой себе, но дело не в этом.
Одно из недавних исследований "Левада-центра" показало: среди голосующих за ЛДПР больше всего тех, кто объясняет свой выбор симпатиями к лидеру. Сторонники КПРФ и СР чаще других говорят, что разделяют программу и лозунги этих партий, "Единой России" — указывают на то, что "это самая сильная партия, ее поддерживает большинство" (процент разделяющих программу у них гораздо ниже, чем у остальных трех). Коммунисты и поклонники Жириновского не могут назвать свои партии самыми сильными, но зато в разы чаще верят в то, что они смогут защитить интересы простых людей.
Но одной только фигуры Жириновского мало — он, в конце концов, был точно таким же и пять, и десять, и пятнадцать лет назад. Политические события последних нескольких лет в России совпали с концепцией ЛДПР куда точнее, чем с позициями "Единой России". Крым, Донбасс, Сирия, США — все это темы, которые россияне как минимум привыкли слышать именно от Жириновского, поэтому все они вошли в резонанс с ЛДПР. То есть Владимир Путин своими действиями несколько парадоксальным образом работал на ЛДПР больше, чем на ЕР. Внешняя политика для российского избирателя в XXI веке стала приоритетней, чем внутренняя.
ЛДПР не пришлось меняться, в то время как ее конкуренты были вынуждены броситься в погоню за электоратом, и сделали это, пожалуй, слишком резво. Для сторонника КПРФ Геннадий Зюганов, обнимающийся на сцене с Сергеем Неверовым и Сергеем Мироновым — это перебор, слишком стремительное переобувание в воздухе. А для "жириновца" вполне нормально. СР же заложила и вовсе крутой вираж, мгновенно расплевавшись с непарламентской оппозицией и безжалостно вычистив ряды от недостаточно лояльных Кремлю. Потенциальный избиратель остался в недоумении.
То, что партия долгое время находилась не на первых ролях, кажется, сослужит ей хорошую службу, ведь по этой причине голосование за ЛДПР не воспринимается как бунт ни избирателями, ни Кремлем. Партия вообще никогда не доставляла проблем верховной власти, была верным сателлитом ЕР, и поддержать ее — это одновременно вроде бы и оппозиционно для тех, кто, например, недоволен ростом цен и падением экономики, и в то же время совершенно безопасно и ни к чему не обязывает. Ничего противоречащего генеральной линии (да и вообще ничего) делать не придется. От ЛДПР ведь не ждут решения никаких проблем, а только громких заявлений.
А пестрая противоречивая программа — в которой, например, одновременно провозглашается "мы против разобщения русского общества под любыми предлогами, включая вопрос приятия или неприятия так называемых западных ценностей" и "мы не потерпим поведения, противоречащего складывавшемуся веками образу жизни" — как оказалось, именно сейчас как нельзя лучше стала совпадать с образом мышления среднестатистического россиянина, вконец запутавшегося в том, поддерживает он Башара Асада или не поддерживает, дружит с турками или воюет, восстанавливает Новороссию или выступает за целостность Украины.
Все это было не так заметно, пока выборы оставались где-то на горизонте. Но когда россиян все-таки начали теребить и ставить перед необходимостью выбора, именно на ЛДПР стал все чаще падать взгляд избирателя.
