На этой неделе более трети россиян, опрошенных социологами "Левада–центра", сообщили, что бедность большинства населения унижает нашу страну сильнее всего. Справедливости ради скажем, бедных у нас пока не большинство. К беднякам официальная статистика относит граждан, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, то есть чуть менее 10 тыс. рублей. Таковых в стране 19 млн. В ближайшие 3 года за чертой бедности окажутся более 20 млн наших соотечественников, сообщила глава Счетной палаты. Каждый седьмой.
Конечно, бедность не порок. И вообще, как советует один вице–премьер, не надо гнаться за метражом квартир. Мы и не гонимся. По сведениям Рейтингового агентства строительного комплекса, на одного россиянина приходится 24 м2 жилплощади, что на 20% меньше стандарта ООН по обеспеченности жильем.
Однако скудости житья соотечественников умиляются не все чиновники. Поэтому Министерство финансов озвучило идею о введении пособия на бедность. Право на участие в такой программе могут получить "все семьи, доходы и обеспеченность имуществом которых находятся ниже установленного уровня".
В ближайшие 3 года такая инициатива реализована не будет (не предусмотрена бюджетом). Но в дальнейшем — почему бы нет? В финансовом ведомстве понимают, что в ближайшие 3 года население не разбогатеет. А падение доходов граждан крайне негативно сказывается на розничной торговле.
В таком пособии немало плюсов. Главный из них — это установление "правил игры" с понятиями "нуждаемость" и "обеспеченность". Уровень выплаты "на бедность" будет невелик. Полноценно жить на это пособие граждане вряд ли смогут и работу не бросят. Но зато смогут поддерживать потребление хотя бы выше минимального.
Но идея Минфина была тут же раскритикована. Кто выступил с возражениями? Вы будете смеяться — Министерство труда и соцзащиты, которое, по идее, и должно бороться с бедностью. Материальные ресурсы лучше направлять сразу на повышение зарплат, сказал начальник по социальной защите.
Однако статистика отмечает странную зависимость — зарплаты вроде и повышаются (за исключением 2 последних лет). Но средняя зарплата в РФ почему–то пляшет около магической цифры, эквивалентной стоимости 10 баррелей нефти в долларовом выражении. В конце 1990–х нефть стоила $10 за баррель, средняя же зарплата была около $100.
Десять лет спустя за баррель давали сотню долларов, и россиянин получал порядка $1000. Сейчас цена нефти качается около $50. А российская зарплата находится на уровне $500. Если это и совпадение, то очень странное.
Как верно заметил экономист Андрей Мовчан, российское народное хозяйство построено как "двухконтурный агрегат". Первый контур — это экспорт углеводородов и получение денег, а второй контур — это использование этих денег в экономике. Не забудем, что более двух третей отечественной экономики находится под контролем государства. И эта государственная экономика совершенно не заинтересована в том, чтобы доходы россиян выросли. Вот что имел в виду государственный министр труда. А если вы не поняли смысла его слов, тем хуже для вас.
Основная мантра чиновников сейчас — это "возрождение производства". При этом "производить" предполагается товары с высокой добавленной стоимостью, иначе зачем бы и огород городить. Для этого нужны инвестиции. А главное конкурентное преимущество России в производстве высокотехнологичных товаров — это квалифицированная и относительно дешевая рабочая сила.
Но в современной экономике "относительно дешевая рабочая сила" — это ненадежное преимущество. Потому что оно исчезает по мере того, как сокращается бедность и растут доходы. Чем ближе российские зарплаты будут, допустим, к немецким, тем меньше смысла инвесторам, хоть немецким, хоть российским, открывать здесь высокотехнологичное производство. Суперприбыльности взяться неоткуда, а риски остаются высокими. История подъема нулевых не повторится. Нулевые были временем мирового экономического бума, а в Россию приходили сверхдоходы от высоких цен на нефть. Но этот поезд уже ушел. Поэтому государственное "производство" объективно нуждается в бедности трудящихся. Для своего "возрождения", разумеется.
Спровоцировать рост зарплат в этой ситуации могла бы только конкуренция предпринимателей за трудовые ресурсы. Но для этого нужны открытость экономики и радикальное снижение рисков для бизнеса.
