Для России политической целью присутствия в Сирии было заставить Запад считаться с собой как с самостоятельной силой. Атака на авиабазу в Хомсе показала, что Дональд Трамп ни с кем и ни с чем считаться не собирается.
Ракетный удар, нанесенный с кораблей ВМС США по аэродрому аль-Шайрат недалеко от Хомса, — первый серьезный шаг Дональда Трампа в Сирии, и, кажется, это не совсем то, что президент США имел в виду, когда просил своих подчиненных разработать программу действий. Это очевидно импульсивный поступок, совершенный в качестве немедленного ответа на химическую атаку в провинции Идлиб 3 днями ранее.
Предупреждали же, что главные черты Трампа — непредсказуемость и импульсивность.
Вот только что госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что судьба главы Сирии Башара Асада будет решаться сирийским народом, а пресс-секретарь Трампа Шон Спайсер — что в Сирии необходимо принять "политическую реальность". То есть Вашингтон вроде бы пошел на смягчение позиций. Но все в один момент перевернула химическая атака. По заявлениям американской стороны, "томагавки" были выпущены по тому аэродрому, с которого взлетали самолеты, сбросившие на Хан-Шейхун бомбы с зарином. Это аэродром сирийской армии, то есть Асада.
На химическую атаку Москва отреагировала своеобразно: представитель МИД Мария Захарова сказала, что видеозаписи о ее последствиях "носят постановочный характер". Сейчас Владимир Путин утверждает, что удар по сирийской авиабазе — агрессия против суверенного государства в нарушение норм международного права под сфабрикованным предлогом.
Вряд ли российские спикеры рассчитывают на что-то иное, нежели взбесить западных лидеров таким отношением к запротоколированному массовому убийству. Когда тебе показывают погибших детей, а ты говоришь, что это ерунда и трюки, не лишним будет хотя бы привести доказательства фальсификации. Иначе получается, что под сомнение ставится сам факт трагедии, а не чья-то виновность. А трагедии положено хотя бы осуждать. Не обвиняя в химической атаке никого, Москва в глазах Запада одобряет применение химического оружия.
Американский удар по авиабазе поддержали европейские страны, Турция и Саудовская Аравия; против выступили Россия, Иран и Китай. Вполне ожидаемое разделение. Ситуация вернулась к положению на 2013 год, к химическим атакам в Гуте. Только если Барак Обама после них, наоборот, отказался от военной операции, согласившись на обещание Дамаска уничтожить химическое оружие, то Дональд Трамп, кажется, предпочитает поступать по-другому.
Россия, как всегда, предлагала провести расследование, чтобы выяснить, что точно произошло в Хан-Шейхуне. Такая инициатива одновременно и имеет право на жизнь, и нет. Если авиации у исламских боевиков и нет, то по крайней мере зарин — и кустарные бомбы с ним — мог быть. С другой стороны, расследование в условиях войны невозможно, и предложение "сначала разобраться" де-факто означает предложение ничего не делать. Мировое сообщество не хочет ничего не делать, не без оснований полагая, что в таком случае химические атаки будут продолжаться, а всем наблюдателям останется констатировать, что в Сирии кто-то стреляет. Столь же бесполезны взывания к Совбезу ООН: Россия и Китай в любом случае заблокируют в нем любые антиасадовские резолюции.
Удар тем не менее значительно осложнил положение американских войск в Сирии, а также сотрудничество с Россией. МИД РФ уже заявило о приостановке действия меморандума об обмене информацией, который исключал военные инциденты между вооруженными силами США и России. Другими словами, намекнул, что американские самолеты в следующий раз могут быть сбиты. На авиабазе в Хомсе есть и российский участок — правда, американские военные заверили, что тщательно избегали его поражения и предупредили заранее российских коллег.
Не вполне понятно, является ли атака разовой акцией или за ней стоит какая-то масштабная программа военной операции, и если да, то против кого. Во время предвыборной кампании Трамп критиковал Обаму за то, что он ведет войну одновременно и против "Исламского государства", и против Башара Асада, но сам вдруг оказался точно в такой же позиции.
Война продолжится, если Башар Асад будет свергнут: новая сирийская власть в этом случае наверняка окажется на длительный период слишком слабой для полноценной борьбы с ИГ; война продолжится, если Башар Асад останется на своем посту; война продолжится, если мировые лидеры все-таки договорятся не говорить об Асаде вообще до уничтожения ИГ, ведь оппозиция тоже не собирается складывать оружие. Лучше всего здесь чувствует себя сам Асад — по крайней мере, он остается президентом.
Для России политической целью присутствия в Сирии было заставить Запад считаться с собой как с самостоятельной силой, и для этого тактика затягивания всех вопросов годилась лучше всего. Атака на авиабазу показала, что Дональд Трамп ни с кем и ни с чем считаться не собирается, и расчеты Кремля придется пересмотреть. Впрочем, был ли этот расчет, так и осталось непонятным.
