Референдум о судьбе Исаакиевского собора путем несложного трюка парламентское большинство перенесло на осень. По сути, просто потому, что не существует причин, которые бы вынудили власть его провести.
Депутаты петербургского Законодательного собрания повторно исключили из повестки дня очередного пленарного заседания вопрос о референдуме по поводу принадлежности Исаакиевского собора. Формально инициативу озвучил единоросс Борис Ивченко, но нет сомнений, что он выражал волю спикера ЗС Вячеслава Макарова — яростного приверженца передачи собора церкви.
Трюк разоблачил "яблочник" Борис Вишневский еще неделю назад: вопрос, дважды исключенный из повестки дня, нельзя в нее вносить еще раз в течение месяца. Поскольку в июне парламент уходит на летние каникулы, тема автоматически переходит на осеннюю сессию. Таким образом, парламентское большинство получает серьезную отсрочку. Вишневский обещает судиться, но, скорее всего, это ни к чему не приведет.
Референдумы в России, и в Петербурге в частности, де-факто запрещены. Вряд ли в городе нашелся бы человек, который верил в то, что депутаты вдруг возьмут и разрешат провести плебисцит. Просто потому, что такого не было никогда — референдумы депутаты "зарубают" все, по любому поводу.
Кроме того, с точки зрения спикера, было бы не очень последовательно разрешать референдум в тот же день, когда депутаты избирали почетным гражданином Петербурга патриарха Кирилла.
Несколько странно, что парламентарии, которые приходят к власти в результате выборов, то есть тоже, по сути, народного волеизъявления, как огня боятся точно такого же акта волеизъявления по отдельным вопросам. Вероятно, они, как когда-то выразилась Валентина Матвиенко, "знают цену этим выборам". И поэтому опасаются, что в условиях, когда горожанам предложат ответить на простой вопрос "да" или "нет", результат может оказаться непредсказуемым. Да еще и спровоцировать сотни других референдумов в регионах.
Это противоречит базовым установкам российской политической системы, согласно которым ничего непредсказуемого и незапланированного происходить не может, а все ключевые вопросы разрешает лично президент.
Конечно, в резерве у власти всегда есть непобиваемый козырь в виде Конституционного суда, который в случае острой нужды наверняка может признать неконституционным даже референдум и конституционным — отказ признавать его результаты. Но привлекать такую тяжелую артиллерию незачем, если можно обойтись меньшими усилиями.
Есть такой эффект — любой более-менее нестандартный ход представителей власти воспринимается оппозиционными наблюдателями с некоторым трепетом: а вдруг это победа, вдруг властный монолит дал трещину и поддается. С тем же замиранием смотрели и на то, как комитет по законодательству ЗС вносит вопрос о референдуме в повестку дня — не дрогнули ли единороссы? Вот ведь и источник в администрации президента, анонимный, но, говорят, высокопоставленный, сказал: нужно, мол, учесть мнение народа.
Но никаких сказок никогда не происходит. С позиций депутатов противоречий нет, ведь они народные избранники, а значит, то, что они делают, и есть мнение народа. Власть в России вечно подозревают в хитрых схемах, многоходовках и желании сбросить старую шкуру, но на самом деле, если присмотреться, власть сущностей без необходимости не преумножает и всегда действует по самому простому сценарию. Дмитрий Медведев не пошел на второй президентский срок, потому что власти это было незачем, и Госдума не стала более политически пестрой, что бы там ни обещал Вячеслав Володин и как бы ни перелицовывали избирательные законы, тоже просто потому, что незачем.
Референдум по Исаакиевскому собору не состоялся тоже только потому, что не существует ни одной причины, по которой Кремлю, Смольному или Вячеславу Макарову нужно было бы этот референдум разрешить. Предмет разговора в конечном итоге — не референдум, а собор; как с ним поступят, пока неизвестно, но это точно не будет незапланированное для власти действие. Даже если референдум или что-то еще в маловероятной теории решат провести, то только для того, чтобы экзотическим способом обосновать заранее определенную наверху судьбу собора.
Это не значит, что попыток больше не будет и что они не нужны, но их целью может быть не реальное достижение референдума, а только создание достаточно громкого шума для того, чтобы какое-то внятное решение по поводу Исаакия принял и спустил в Петербург глава государства. И это совсем не упрек оппозиции — других способов воздействовать на власть сегодня в России нет.
