Мадрид и Барселона продолжают напряженную игру — угрожая, блефуя и одновременно намекая на компромисс. Победит же в конфликте тот, кого Европа признает наименее опасным.
Правительство Испании еще раз категорически отвергло любой вариант диалога с Каталонией, который бы намекал на признание равнозначности договаривающихся сторон. Никаких иностранных посредников, никакого умиротворения — такова позиция центральных властей; диалог об уровне автономии возможен, но только с тем условием, что Барселона откажется от идеи независимости.
Декларация о независимости, которую зачитал накануне глава каталонского правительства Карлес Пучдемон, запутала наблюдателей. Независимость вроде бы провозглашена, но тут же на нее наложен мораторий для диалога с Мадридом. Поскольку Мадрид от диалога отказывается, мораторий, получается, может длиться сколько угодно.
Представители правящей в Испании Народной партии прямым текстом заявили, что Карлес Пучдемон, если не остановится, рискует повторить судьбу Луиса Компаниса, провозгласившего каталонское государство в 1934 году и получившего за это приговор на 30 лет тюрьмы. Правда, через 2 года на выборах к власти пришли левые республиканцы, и Компаниса выпустили, но еще через 4 года политика расстрелял уже Франко.
Сравнение себя с военными диктатурами выглядят весьма сомнительно для испанского правительства, но должно показать серьезность настроя. Впрочем, как Пучдемон выбрал вариант, допускающий переговоры, так и премьер-министр Испании Мариано Рахой не стал немедленно арестовывать каталонского лидера, а заявил о намерении встретиться с ним и прояснить, что означает отложенная декларация.
Народная партия готова законом запретить политическим партиям выступать за независимость регионов — понятно, что если Мадрид включит радикальный подход, распустит каталонский парламент и назначит досрочные выборы, то их исход после силового подавления демонстраций в Барселоне может оказаться таким, что лучше бы этого не делали.
Европейские лидеры — Ангела Меркель, Жан-Клод Юнкер и другие — в своих заявлениях занимают скорее сторону Мадрида. Во всяком случае, все они говорят о том, что конфликт должен быть решен в рамках испанских законов, а они официально никакого выхода Каталонии не позволяют.
Это, на первый взгляд, не дает каталонским сторонникам независимости повода для оптимизма, ведь они, стремясь развестись с Испанией, намерены остаться членами европейского сообщества; но в этой ситуации в безвыходном положении окажутся все. Если Каталония по-настоящему провозгласит независимость, Европа тоже не сможет ее просто игнорировать, это же не Северный Кипр где-то на задворках, и даже не Крым, а продвинутая экономика почти в центре Европы.
Признавать независимость бывших советских республик или частей бывших соцстран в 1990-2000-е было просто — все они считались освобожденными жертвами тоталитарного режима. Этот случай сложнее. У Каталонии, возможно, было бы больше шансов получить государство в 1970-х, хотя и тогда Европу бы наверняка больше напугал леваческий потенциал Барселоны, но после демонтажа франкистского режима в любом случае прошло слишком много времени, чтобы считать ее жертвой.
Утверждение, будто проблема Каталонии есть внутреннее дело Испании, — полуправда. Это еще было бы справедливо в XX веке, но не в эпоху Евросоюза. Победит в конфликте в итоге тот, чьи границы признает ЕС; но ЕС по большому счету все равно, кто победит, и поддержат в Европе того, кто убедительнее запугает ее, Европу, кровавым образом своего противника. Так что Меркель и компания не собираются делать первый шаг и отговариваются банальностями — которые будут забыты в критический момент.
Не факт, что Мадрид на самом деле решится подавлять мятеж военными методами, но еще более спорно, что ему дадут это сделать. Европейцы уже отвыкли как от диктаторов, так и от ИРА с RAF. И вовсе не хотят привыкать заново и проверять, действительно ли методы политического терроризма навсегда забыты, ведь в XXI веке проблемы одного — это проблемы всех.
В бюрократическом идеале ситуацию следует затянуть до тех пор, пока не станет отчетливо ясно, кто готов поддаться на блеф оппонента, а затем сделать вид, что так оно все и задумывалось. Кто бы ни пролил кровь — правительство Испании или сепаратисты — для Брюсселя это будет означать, что 20 лет усилий по строительству единой Европы пошли псу под хвост. Кровью за целостность Испании платить уже никто не готов — за целостность Югославии было пролито немало, а толку не вышло. Короля Филиппа VI, конечно, немного жаль, но он не первый в Европе король, потерявший часть владений.
Поэтому поддержан будет тот вариант, который предполагает меньше крови, и пока каталонцы смотрятся куда выигрышнее.
