Почему в 2017 году мы увидели вал банкротств

Ольга Кириллова, управляющий директор Heritage Group:

При этом 2017 год ознаменовался, во-первых, появлением новой главы в Федеральном законе о банкротстве и выходом в декабре нового постановления Пленума Верховного суда, который во многом объяснил и уточнил применение судами этой главы.

Мы уже видим, что новые нормы привлечения к субсидиарной ответственности работают и работают эффективно, так как активно применяются судами. Это значит, что для тех, кто инициирует процедуру банкротства только для того, чтобы избавиться от долгов, риск привлечения к субсидиарной ответственности возрастает многократно. Тем более после выхода постановления пленума, которое установило стимулирующее вознаграждение арбитражным управляющим (до 30% от суммы взысканной субсидиарной ответственности). Представим, к примеру, среднюю субсидиарную ответственность — 100 млн рублей. Взыскав такую сумму, управляющий имеет шанс получить до 30 млн за процедуру! Средняя же стоимость услуг по прикрытию незаконных действий должника составляет 2-3 млн рублей. Полюса мотивации поведения арбитражных управляющих меняются.

Кроме того, распространенная схема использования номинальных директоров в преддверии банкротства практически перестала работать. Если раньше бизнесмены назначали директором предприятия номинальное лицо, под его подписью выводили активы и умывали руки: субсидиарную ответственность суды присуждали тем самым номиналам, то теперь появилось собственно определение «контролирующего лица», а номинальный руководитель может избежать ответственности, просто указав на фактического.

Похоже на то, что финансовая обстановка в стране начинает улучшаться, а банкротство как способ безнаказанно избавиться от долгов теряет свою привлекательность. Взаимосвязь этих двух факторов позволяет надеяться, что в 2018 году мы увидим уменьшение количества банкротств в России.

Авторские колонки и комментарии читайте в разделе "Блоги "ДП"