Что же все-таки произошло в пермской школе

Анна Журба, психолог:

Чтобы дать профессиональный комментарий случившемуся в пермской школе, прежде всего нужна правдивая картина того, что произошло. Правоохранители настаивают, что двое подростков устроили поножовщину в коридоре и во время драки ввалились в класс, где занимались четвероклассники. Но свидетели из числа самих младших школьников утверждают, что двое старшеклассников, одетых в черное, целенаправленно ворвались в класс, напали на учительницу и ранили всех тех, кто пытался выскочить из класса. И хотя имеет место неприкрытое насилие в обоих случаях, но вы должны со мной согласиться, что это принципиально разные ситуации.

В первой – насилие как элемент разрешения конфликта внутри собственной социальной группы, во второй – насилие как элемент изменения окружающей реальности. Конечно, первая концепция намного удобнее всем, кто будет разбираться в этой ситуации: ножевые драки в России нередкое явление, а женщина и дети стали случайными жертвами. Удобно также списать вину на увлечение школьников историей кровавой бойни в американской школе Колумбайн в 1999 года. Но тут все зависит от того, в чем цель разбирательства: формальность или желание реально понять, какие предпосылки таких инцидентов и как им препятствовать?

С формальностями все просто: ужесточат пропускной режим во всех школах, запретят еще пару сотен групп в социальных сетях, прочитают школьникам лекции о вреде агрессии и недопустимости копирования такой манеры поведения из фильмов, компьютерных игр и мультфильмов. После чего все вздохнут с облегчением до следующего инцидента.

Но если все-таки попытаться разобраться с истинными причинами того, что подростки из вполне благополучных семей, не беспризорники и не уголовники, берут оружие и идут убивать, то глубинных причин тут несколько. Первая, на мой взгляд, – отсутствие в принципе уважения к жизни в современном мире вообще и к человеческой жизни в частности. Смерти в горячих точках, теракты, убийства на бытовой почве давно уже перестали нас удивлять, дети растут в атмосфере, когда это никого не удивляет и не шокирует. Вторая – хотя общество стало абсолютно детоориентированным, особенно по сравнению с нулевыми, и вокруг каждого ребенка вращаются жизни до десятка взрослых одновременно, говорить со своими детьми мы так и не научились. Льстить им, угождать, защищать их от всех сложностей, покупать, развлекать и т. д. – умеем, а слушать и пытаться понять – никак не получается. И третья, не менее важная, – в нашем обществе не существует легальных и адекватных социальных лифтов. Конечно, эта тема навязла в зубах. Но тем не менее каждый подросток задается вопросом: что делать и куда идти, чтобы добиться успеха? И поскольку общество не может предложить социально приемлемых и одновременно эффективных механизмов, это стремление, как вода, все равно находит свою брешь. Это далеко не всегда стремление только к деньгам и официальной карьере, это прежде всего желание быть признанными своей социальной группой и широкими кругами, вырваться из своего социального слоя, желание просто отличиться и быть услышанными.

Конечно, мне могут возразить, что в этом случае речь может идти о настоящих психопатах, чья патология проявилась в раннем возрасте. Да, так может быть, но в этом случае я никогда не поверю, что эти отклонения не были отмечены ни одним психологом, социальным работником, педагогами и самими родителями.

Авторские колонки и комментарии читайте в разделе "Блоги "ДП".