В маленьких городах предприниматели бесправны

Михаил Орлов, ресторатор и дизайнер:

Ничто не выносится в публичное поле. В основном это происходит из-за алчности и поиска везде, где только можно, элементарной выгоды. Вот работает известная пиццерия по всей России: а давайте посмотрим, что у них за оборот. Все данные компании открыты, ого, вышла уже на 7 млрд рублей! В другой стране бы гордились, что общество помогло вырастить такой бизнес, — бизнес трудоустроил сотни людей, платит налоги, развивает технологии. А у нас сразу придумывается схема. И появляется франчайзи, которая то ли написала заявление в правоохранительные органы, то ли нет, и заводится уголовное дело. Вникать, кто кому подчиняется и кто за что отвечает в таком большом франчайзинговом предприятии, силовикам некогда. Кстати, происходят такие истории в основном в маленьких городках, где власть у правоохранителей полная.

Вот и в Крыму, куда я отправился в 2014 году, попал в историю, которую уже знают читатели "ДП", вкратце напомню. Как приехал, сразу занялся оформлением летнего пляжного ресторана в Ялте, привлек инвестора из Петербурга, где я создал дизайн для 80 ресторанов. В этом ялтинском заведении произошел несчастный случай: от удара током погиб промоутер вечеринки и его друг, который пытался вытащить его из-за сцены. Оба были нетрезвые, а светильник, на который упал промоутер, разбился. Суд длился 1,5 года, и меня осудили на 3 года колонии, хотя я не находился в тот момент в ресторане и не отвечал за это оборудование. Верховный суд Крыма вернул дело прокурору на доследование, прошло еще 2 года. Суд в упор не слышит никаких аргументов, правда никого не интересует, а на слушаниях даже мать погибшего сказала, что не тех судят. Все это время я нахожусь под подпиской о невыезде, не могу полноценно работать и в Петербург, даже на юбилеи к друзьям, отпрашивался у суда. Но есть установка кого-то осудить, и этот человек, хотя ни одна экспертиза и документ это не подтверждает, получается, я. Хотя это так и не доказано.

Уровень коррупции в России зашкаливает, и это очень печально. Многие думают, что годы следствия и суда мне зачтут, если осудят, но это не так. Прокурор снова просит для меня 3 года. Обвинение строится на общих фразах и домыслах. Но если мы живем не в Конго и мне совсем нечего предъявить, меня надо освободить.