Гибель россиян в Сирии в результате авиаудара авиации США вызвала большой резонанс в соцсетях и СМИ и раздраженное отрицание со стороны официальных российских властей. Как ни странно, для властей такая ситуация оказывается скорее полезна, чем вредна — она подтверждает примат сакральности в политике.
Инцидент, надо признать, знаковый — в последний раз российские или советские вооруженные граждане если и гибли от прямых атак американских военных, то очень давно, и официально этого не было, кажется, никогда.
Именно прямого столкновения российских и американских военных опасались многие наблюдатели при начале операции в Сирии. Потому что оно могло быть чревато войной, а война между Россией и США непременно ассоциируется с применением ядерного оружия.
И вот столкновение, кажется, произошло — но на самом деле не произошло. Официально в провинции Дейр-эз-Зор 7 февраля войска сирийских демократических сил при поддержке западной коалиции вступили в бой с группировкой проправительственных войск. Несмотря на то что самолеты были американскими, комментируют происходящее американские генералы, и очевидцы в соцсетях описывают атаку именно с таких позиций, "по документам" это не так. Если следовать официальным заявлениям Министерства обороны РФ и Пентагона, то там не было не только россиян, но и американцев, кроме некоторого числа советников.
Но так выглядят прокси-войны; уже все привыкли, что непременным атрибутом, да собственно, и целью прокси-войн является невозможность что-либо доказать и даже вообще составить более-менее внятную картину происходящего. Эпизоды прямого противостояния России и НАТО исчезающе редки — пожалуй, из известных можно вспомнить только знаменитый захват аэродрома в Приштине под носом у войск НАТО в 1999 году. Российские десантники, хотя и входили формально в состав миротворческих сил, действовали в форме, под флагом и не теряя статуса подразделения регулярной армии.
Даже тогда от боестолкновения удалось удержаться, сейчас все еще проще — под удар попали неизвестные граждане, частные лица. По версии Минобороны — сирийские ополченцы (в ополчение может теоретически записаться кто угодно, но мы об этом, конечно, ничего не знаем). У погибших есть жены и коллеги, которые дают интервью и показывают фотографии, но власти утверждают, что это дезинформация, то есть этого не существует. Обе стороны пока оказались достаточно умны для того, чтобы не провоцировать друг друга на публичные шаги.
Если во времена Вьетнама или Афганистана такие инциденты проходили по разряду материала для грядущих мемуаров, то в эпоху мгновенного распространения информации скрыть их нельзя, они тоже немедленно становятся элементом представления о войне.
Хотя репутационный ущерб здесь, как ни странно, получится не очень большой (не случилось почти ничего из того, что мы уже наблюдали на Донбассе — а о видах корпораций на нефтяные поля Сирии массовый телезритель и вовсе ничего не знал), разрыв между официальной и реальной картинами становится очевидно выпуклым. Официально террористы триумфально побеждены, на самом деле — война вовсю продолжается.
Российские власти, впрочем, получат от этой ситуации не опасный скандал, неизбежный в некоторых других странах, а лишь профит. К существованию двух слабо пересекающихся реальностей россияне не просто привыкли, но считают такое положение дел единственно возможным; мы очень любим игру в "а на самом деле..." и воспитаны на том, что если имя неизвестно, то бессмертный подвиг подразумевается. Тайная, сакральная реальность, в которой находится государство, при этом считается главнее и важнее повседневной, где находятся граждане. И разгром условной частной военной группировки вероятным противником, так же, как и гибель на Донбассе псковских десантников, парадоксальным образом не ослабит, а укрепит власть; для нее полезнее лишний раз таинственным молчанием подтвердить наличие сакрального этажа политики, мифологизировать ситуацию, чем беспокоиться о погибших, а рядовой телезритель с удовольствием убедится в том, что за войной действительно стоит нефть и ничего больше, а у нас для Запада и правда всегда есть фига в кармане.
