Выставка "Arte Povera: творческий прорыв" — проект в петербургском стиле. Опаздывающая порядком, она предоставляет нам возможность увидеть как будто в первый раз искусство, от которого в мире все давно устали. Бунтари 1960–х, классики постмодерна и борцы за contemporary art в Италии, обремененной богатой художественной традицией, лидеры "бедного искусства" — давно уже истеблишмент. Их работы покоятся в музейных хранилищах. Об их роли в революции 1968–го напоминают лишь кадры кинохроники и подробная документация событий тех лет.
Зато у нас Arte Povera многим в новинку. Мы ведь живем в городе, где еще недавно бурлили страсти по поводу шемякинского Петра — памятника, безусловно, интересного, однако сильно припозднившегося. Такая скульптура была событием в первых десятилетиях ХХ века, а не в 1990–е. Жизнь петербургского искусства шла и идет своим чередом. Это в Москве пытаются угнаться за актуальными трендами. А у нас выставка, которая была бы взрывом в 1960–е или заметным событием в культурной жизни 1980–1990–х, даже сейчас может вызвать возмущение у иного посетителя Эрмитажа.
Забавно, что идет она на том самом священном третьем этаже Зимнего, куда с "оттепели" ходили молиться на импрессионистов и кубистов. Ей не грозит то благоговение, которым были окружены картины, купленные в свое время Щукиным и Морозовым. "Бедное искусство" полвека спустя скучно и маловыразительно, как многое из того, чем славны 1960–е. Слишком витально было это творчество, слишком идейны были эти художники. Даже несмотря на то, что одним из кураторов проекта выступила Каролин Христов–Бакарджиев — директор музея в Кастелло ди Риволи, предоставившего основные материалы для экспозиции, а также автор монографии об Arte Povera, — бунтарский дух той эпохи остался в прошлом. Без дельных, емких аннотаций вещи Яниса Куннелиса, Микеланджело Пистолетто, Алигьери Боетти или предшественников группы Пьеро Мандзони и Лучо Фонтана интересны разве что для знатоков contemporary art. Впрочем, для публики, привыкшей на счастье натирать до блеска коленку шемякинского Петра, теперь они хотя бы не галиматья. Спасибо Эрмитажу, просвещающему свою консервативную аудиторию.
