Как заметил на днях министр труда, чтобы победить бедность в России, достаточно 800 млрд рублей. В такую сумму он оценил годовой дефицит доходов населения (при прожиточном минимуме 11 тыс. рублей в месяц).
Хотя вообще начальники знают, что на прожиточный минимум существовать нельзя. А если граждане и живут — значит, находят способы выкрутиться из сложной ситуации в обход начальственных решений. Эти выкрутасы начальство старается пресекать — повышением НДС, налогами на самозанятых, да и повышением пенсионного возраста. Граждане, правда, не ждут милостей от начальства. В последние годы рост доходов бюджета, рост госзаказа, рост экспорта углеводородов перестали трансформироваться в рост их доходов. Начиная с 2014 года эти доходы только снижались, суммарно потеряв за 4 года 11%. А за первые 11 месяцев 2018 года они выросли на 0,4%, как говорит Росстат. В пределах статпогрешности.
Но жить как–то надо, и отсутствие роста доходов превратилось в рост долгов. По оценкам ЦБ РФ, домохозяйства задолжали кредитным организациям без малого 16 трлн рублей, зафиксировав исторический рекорд. Это почти двукратный рост по сравнению с 2013 годом, когда аналогичная задолженность достигла 8,5 трлн.
Не верьте, что российский финансовый сектор переживает трудные времена. Во всяком случае, в плане выдачи потребкредитов здесь царит настоящий ажиотаж. По данным Объединенного кредитного бюро, только за первые 11 месяцев ушедшего года общий объем кредитования составил 7,67 трлн рублей — рост почти на 50% по сравнению с 2017 годом. Ну и что, скажет начальник, чем вам не нравятся кредиты? Эти деньги так или иначе возвращаются в экономику, иначе откуда бы, например, в прошлом году в России мог взяться 12%–ный рост продаж автомобилей? Да и учебник по экономике говорит, что граждане делают покупки (и берут кредиты) в расчете на свои будущие, а не текущие доходы. Так что рост долговой нагрузки вполне можно засчитать за признак позитивного настроя населения.
Не совсем так, скажет экономист. Конечно, часть кредитных денег возвращается в экономику, и мы действительно видим рост продаж бытовой техники и машин. Но в предыдущие годы на этом рынке была стагнация, и неизвестно, как поведут себя покупатели в наступившем году. Росстат, например, считает, что индекс потребительской уверенности россиян снижается. А всплеск потребительской активности проще объяснить реализацией отложенного спроса. Да и Центробанк дал понять, что кредиты стоит брать сейчас, не дожидаясь роста базовой ставки.
Постарались и банки, обещая рефинансирование кредитов на сравнительно приемлемых условиях — под 12–13% годовых. Банкиры рассудили, что лучше попытаться получить деньги с заемщиков, чем продавать долги коллекторам.
По итогам первого полугодия 2018 года официальный уровень просрочки по долгам домохозяйств составил 6,1%. Думаю, что в реальности этот показатель вдвое больше. К такому выводу прийти несложно, глядя на динамику роста "среднего чека" по кредитам наличными. Сейчас он составляет без малого 300 тыс. рублей, а темпы его роста раз в пятьдесят превышают темпы "официального" роста доходов.
Новые кредиты берут для того, чтобы закрыть ими кредиты старые. Можно сказать, что и в этом случае кредит стимулирует экономику, но "не с того конца" — граждане цепляются за рабочее место, лишь бы не потерять возможность обслуживать кредит.
Начальство чувствует, что с кредитами ситуация идет куда–то не туда, и готово поставить перед заемщиками новый барьер — "предельные коэффициенты долговой нагрузки". Если доля ежемесячных платежей превысит определенный уровень по отношению к семейным доходам, то новые кредиты вам не дадут.
Но, если роста доходов не произойдет, такому барьеру обрадуются ростовщики.
Только кредитовать граждан они будут под совсем другие проценты.
Дмитрий Прокофьев, экономист
