Остаемся зимовать. Ситуацию с биткоином сравнивают с ядерной зимой: все плохо, и это надолго

Новый рекорд в копилку криптовалют: текущий медвежий рынок стал самым продолжительным в истории биткоина. В 2013–2015 годах он продлился 410 дней, в конце прошлой недели этот рубеж был достигнут. Но тогда биткоин упал в цене на 86%, а сейчас — лишь на 82%. Так что самое интересное, может быть, впереди.

Ядерная зима биткоина

Вот, например, глава компании Ledger, производящей аппаратные криптокошельки, считает, что рынок ждет "ядерная зима", которая продлится еще год или даже два. "Мы не можем повлиять на рынок, не можем изменить ситуацию. Я убежден, что это циклический процесс, а значит, рано или поздно "бычий" рынок вернется, но это может занять некоторое время", — сказал генеральный директор компании Эрик Ларшевек.

В разворот и очищение (которое рано или поздно наступит) верит и аналитик FxPro Александр Купцикевич. Но пока графики не сулят ничего хорошего. "Текущая динамика похожа на переключение медведями "на следующую передачу", после которой, как и прогнозирует большинство экспертов, крипторынок быстро покатится вниз с горки, тестируя новые минимумы", — считает Купцикевич.

"При падении курса биткоина ниже $3100 есть высокие риски в моменте оказаться ниже $3000. Вероятность реализации такого сценария составляет примерно 70%", — добавляет Владислав Антонов, аналитик информационно–аналитического центра "Альпари".

Проценты за торренты

Зато на этой неделе здорово порадовал BitTorrent, чье ICO уже обеспечило инвесторам доходность свыше 800%. Идея проекта — ввести внутреннюю валюту на торрентах. Сам блокчейн для заработка токенов (BitTorrent Speed) запустят во II квартале, а с лета 2019 года пользователи uTorrent получат возможность зарабатывать токены BTT за поддержание раздачи данных и предоставление дискового пространства для хранения файлов в рамках децентрализованной платформы.

Проблема в том, что инвесторами яркого проекта смогли стать далеко не все желающие. Ажиотажная распродажа токенов прошла всего за 13 минут. Заявок было так много, что система не справилась, и в итоге приобрести цифровые деньги удалось меньше чем тысяче человек, которые играли по–крупному — покупали сразу на $20 тыс. Привлечь удалось $7,2 млн, и вот тут можно представить себе, как кусают локти незадачливые организаторы ICO. Ведь если бы спрос посчитали лучше, а с организацией на бирже не было проблем, собрать можно было бы больше в разы.

"Ажиотаж вокруг проекта уже отражен в текущей цене токена BTT. На данный момент информации о проекте, его технической составляющей и стратегии его развития немного. Даже прочтение whitepaper не позволит получить ответы на большинство вопросов: документ изобилует крайне расплывчатыми формулировками", — сетует Арсений Бессмертных, аналитик компании Zichain. Хотя у проекта могут быть хорошие перспективы. "Добавление возможности выставлять цену за предоставляемые данные способно привлечь создателей цифровых продуктов и платного контента, превратив BitTorrent в полноценный маркетплейс", — говорит он.

Блокчейн по проводам

Крупный блокчейн–проект на прошедшей неделе представила компания Fujitsu. Она разработала систему для обмена электроэнергией между корпоративными потребителями. Результаты показали, что нововведение позволяет увеличить эффективность энергосистем на 40%. Разработка умеет анализировать доступные объемы электроэнергии от поставщиков и сопоставлять их с имеющимся спросом и более эффективно распределять нагрузки.

Спрашивается, зачем блокчейн? Эксперты говорят: это лучшее решение для обеспечения неоспоримости данных, а также их безопасности. Ведь всю информацию о транзакциях, о том, кто кому сколько выдал киловатт и по какой цене, нужно куда–то записывать.

"Владение централизованной базой и запуск централизованной системы обошлись бы намного дороже и включали бы намного больше сложных технологических шагов. Тем самым Fujitsu сильно снизит стоимость владения системой для всей сети, получив в довесок несколько крайне серьезных технических преимуществ", — считает Сергей Прилуцкий, сооснователь MixBytes и преподаватель программы BCL.

Впрочем, российские энергетики такую систему применить не могли бы. "В работе Fujitsu речь идет о продаже мощностей и создании рынка этих мощностей между многочисленными потребителями и многочисленными генераторами электроэнергии, однако в России практически отсутствует децентрализованное производство электроэнергии, есть единая энергосистема", — считает Александр Калмыков, руководитель финтех–центра НИИ Цифровых технологий.

Иранский криптозавет

Ну и напоследок важные новости с фронтов формирования государственной крипты. Иран выпустил наконец собственную криптовалюту. Она называется PayMon (от персидского "завет") и обеспечена золотыми резервами. Ожидается, что актив будет представлен на иранской внебиржевой площадке Fara Bourse. А вот широкому кругу лиц токены доступны не будут, что, в общем–то, и хорошо, ведь цель у проекта сугубо утилитарная: обеспечить платежи между бизнесменами.

"Очевидно, что американские санкции исключили возможность для Ирана вести дела с остальным миром. Прежде всего это связано с тем, что, например, SWIFT стал недоступен. При этом и Европа, и Россия крайне заинтересованы в ведении бизнеса с Ираном, поэтому это отличная возможность уйти от тотального надзора финансовых регуляторов США. Считаю это отличным прецедентом и первым шагом на пути к международной финансовой свободе", — говорит Сергей Жданов, CEO криптовалютной платформы EXMO.

Иранский кейс многие сравнивают с венесуэльским, но все отличия — в лучшую сторону. Во–первых, нет широкого круга инвесторов и спекуляций, нет раздутого пиара на фоне разваливающейся экономики.

Да и вообще все выглядит разумно. По наблюдениям участников рынка, даже американские СМИ пишут о проекте с интересом и без критики, в отличие от венесуэльской криптовалюты Petro.

Но не одни иранцы такие умные. Военное крыло исламистского движения ХАМАС под названием "Изз ад–Дин аль–Кассам" объявило о приеме пожертвований в биткоинах.

Такой шаг был предпринят в связи с банковской изоляцией группировки. Так что стерпит ли мир большой политики такую финансовую свободу — это еще большой вопрос.