Гендиректор РАД Андрей Степаненко: "В Петербурге нет актива, который мы не можем продать"

С чего все началось 10 лет назад?

— Начиналось все довольно долго. Ведь создавать совместное предприятие с государством и с государственным банком — дело небыстрое. Нужно было получить одобрение правительства, защитить массу бизнес–планов в Сбербанке. Кстати, Сбербанк не единственный, кому мы предлагали создание совместного проекта. Мы обращались в несколько госбанков. Также изначально предполагалось участие в проекте международных брокеров коммерческой недвижимости. Но все они, скажем так, проявили осторожность. А Сбербанк воспринял нашу идею, и в 2009 году все сложилось.

Как определились направления работы?

— Когда в 2008 году грянул кризис, мы спрогнозировали вал невозврата кредитов. Это значило, что на балансе банков окажется имущество, которое надо будет реализовывать. И я подумал, что рынку понадобится оператор, который сможет этим заняться, будет профессионально продавать стрессовые активы. В первую очередь речь шла о нашем соучредителе, Сбербанке. И первая наша сделка — по продаже за 3,5 млрд рублей сети магазинов "АЛПИ" в Сибири — это и был старт работы со стрессовыми активами. Также мы продавали имущество банка "Санкт–Петербург", других кредитных организаций. Мы объясняли банкам, что доверить реализацию непрофильного имущества профессиональному продавцу — это правильный шаг. И мы преуспели, работа быстро пошла.

Второе направление сложилось само собой — почти все мы, команда, пришедшая в РАД, имели большой опыт в продаже госимущества, так что заниматься приватизацией было для нас естественно. Именно РАД первым в России стал продавать гос­активы на электронных аукционах. Это были торги в рамках приватизации имущества Петербурга. Они шли на электронной площадке Lot–online (ЭТП РАД) в 2010–2012 годах. И мы надеемся вернуться к этому проекту.

Вообще, обязательная процедура электронной продажи для федерального, субъектового и муниципального госимущества возникла только сейчас, с поправками в закон о приватизации, 178–ФЗ, принятыми на прошлой неделе. Они устанавливают обязательность электронных торгов для всей приватизации с 1 июня 2019 года. До этого госимущество могло продаваться и очно, и online. Поэтому тот питерский опыт был мегаэкспериментом. Но благодаря ему электронные торги в отношении госимущества запустились по всей стране. Петербург тогда был драйвером в имущественном сегменте.

Ну и третьим направлением мы выбрали антиквариат — какой же аукционный дом без антиквариата. И тут мы слегка промахнулись. Дело в том, что в нашей стране и 10 лет назад, и сейчас рынок предметов искусства остается непубличным. И когда мы увидели, что коэффициент реализации антиквариата у нас на аукционах составляет 20–25%, а должен быть около 50%, мы перестали их проводить. И сейчас занимаемся только частными продажами и 2 раза в год проводим букинистические торги. И хотя это низкомаржинальные аукционы, но они создают определенный имидж РАД. И, кстати, идут они с огромным успехом.

Кризис в нашей стране — явление постоянное. Значит ли это, что продажа стрессовых активов — это драйвер для вас?

— Развивая это направление, мы сделали хорошую электронную площадку. И сейчас по объему заключенных сделок по стрессовым активам ЭТП РАД занимает первое место в России. Затем мы сделали мобильное приложение "Все залоги". Этим приложением седьмой год подряд пользуется Сбербанк, туда удобно сгружать все стрессовые активы, так как потенциальные покупатели всегда могут получить там массу информации.

Определенным этапом стало подписание в прошлом году контракта с Агентством страхования вкладов (АСВ). По контракту мы продаем стрессовые активы, которые образовались в результате ликвидации банков. Сегодня АСВ выставляет имущества примерно на 2,5 трлн рублей. С учетом того объема, который нам передается, мы рассчитываем в 2019–2020 годах продать активов АСВ на 0,5 трлн рублей.

Мы умеем работать в этой нише. У нас есть своя зарегистрированная СРО электронных площадок в сегменте банкротства, она была первой в России. Всего таких СРО три, в каждой по 16 площадок. И что важно, мы не просто электронная площадка, но и активный организатор торгов. Мы разрабатываем и внедряем практику одинакового подхода к продаже стрессовых и обычных, необремененных активов. Мы научились привлекать на аукционы стрессовыми активами покупателей из других сегментов рынка, из той же приватизации, и добиваться эффективных продаж, с превышением, с конкуренцией и адекватной рыночной ценой. Этот подход к стрессовому имуществу, как к инвестиционно привлекательному, мы считаем своим ноу–хау. Понятно, что не задача арбитражных управляющих демонстрировать чудеса в рекламе и продвижении активов на рынок. Для этого есть мы. Мы тщательно готовим активы к торгам, выступая в роли организатора продажи, а в конце подключаем электронную площадку непосредственно для проведения аукциона.

По второму направлению — приватизации — ожидаете ли вы активизации в Петербурге?

— На федеральном уровне мы начали работать с приватизацией в 2010–2011 годах. Тогда был сформирован список из 23 инвестиционных банков и других продавцов федерального имущества, куда вошел и РАД. С 2013 года мы начали проводить аукционы, обеспечивая до 85% доходов государственной казны в сегменте малой и средней приватизации (активы стоимостью до 3 млрд рублей). Затем федеральных агентов стали привлекать в регионы. Сначала мы начали работать в Ханты–Мансийске, потом — в Москов­ской области. Дальше возникли Яро­славль и Нижний Новгород.

Сейчас мы надеемся на возвращение в Санкт–Петербург, тем более что в ближайшее время, видимо, будет проводиться конкурентный отбор на организацию торгов по продаже городского имущества. Ведь если площадку можно выбрать любую из восьми, работающих по 44–ФЗ, то организатора торгов, в соответ­ствии с новым законом, нужно выбирать, во–первых, по конкурсу, и во–вторых, из списка 23 федеральных продавцов. У нас был подобный контракт на 5 лет с Московской областью.

В Петербурге у вас будут какие–то преимущества?

— Понятно, что город заинтересован в выборе надежного партнера, который сможет не просто выиграть этот конкурс, а обеспечить эффективные продажи и привлечение средств в бюджет Санкт–Петербурга. У нас есть и электронная площадка, и огромный опыт работы, и даже мобильное приложение — мы можем предложить городу полный комплекс услуг.

И даже можем сами предоставить список из 400 адресов с домами, которые нужно выставлять на продажу для передачи инвесторам — мы уже все проинвентаризировали. Мы хорошо знаем город, и, если нас выберут, мы сразу приступим к работе. На подготовку времени не потребуется.

Вы ожидаете высокой конкуренции на этом конкурсе?

— Конкуренция в этом сегменте есть всегда, тем более Петербург — инвестиционно привлекательный город, но мы конкуренции не боимся. В списке уполномоченных продавцов федерального имущества Сбербанк CIB, "ВТБ Капитал", "ВЭБ Капитал", Газпромбанк, Альфа–Банк, E&Y, другие известные и серьезные бренды. Они занимаются крупными сделками. А у Петербурга не так много крупных активов, для продажи которых нужно привлекать инвестиционные банки. А в малой и средней приватизации РАД более компетентен. На самом деле в Петербурге нет активов, которые мы не могли бы продать. Скажут: продайте "Асторию" — мы лучше, чем банки, знаем, кому ее предложить. Потому что у нас есть опыт работы с отелями. Мы привели в Петербург Lotte Hotel. Сейчас мы продаем во Владивостоке по поручению полномочного представителя президента в Дальневосточном округе Юрия Трутнева два недостроенных отеля по 2 млрд рублей каждый, и мы понимаем, каких иностранных инвесторов мы туда приведем. Возможно, если будет какая–то мегаинфраструктурная продажа, например "Метростроя", то можно привлечь инвестиционный банк. Если же речь о продаже недвижимости, мы составим конкуренцию любому агенту.

Недавно вы начали работать в сфере госзаказа. Что вас побудило?

— Мы пошли в это направление, потому что сегодня именно площадкам по госзакупкам доверена ведущая роль во всех сферах, связанных с торгами госимуществом. Поэтому в 2017 году мы прошли интеграцию с казначейством, а осенью 2018 года стартовали, подписав договор с министерством экономического развития и ФАС. Среди наших основных заказчиков сейчас и Совет федерации, и МИД, "Росавтодор". Надеемся, что и с Петербургом у нас сложатся отношения в сфере госзаказа. Потому что из восьми аккредитованных площадок только две — и одна из них РАД — имеют мобильные приложения по закупкам. Мы каждый месяц растем в объемах и совершен­ствуем наш технический потенциал. И при этом мы единственная площадка из восьми, которая платит налоги в Петербурге.

Есть еще довольно крупный сегмент — продажа имущества госкомпаний. Какую долю он занимает в вашей работе?

— Мы активно принимаем в этом участие. Например, в январе 2019 года мы выиграли конкурс по продаже имущества "Ростеха", которое консолидировано его дочерней компанией — "Ростех Капитал". И в этом месяце объявляем первые торги. У нас есть действующий контракт с ОАО "РЖД", с компанией "АЛРОС­А", с "Россетями", с Федеральной сетевой компанией. Мы продаем достаточно много имущества по поручению Газпрома. Госкорпорации продают свое имущество в соответ­ствии с рекомендациями правительства РФ, которые были подписаны в мае 2017 года. Минэкономразвития инициировало новый закон о гос­имуществе, который должен аккумулировать все эти рекомендации, и я думаю, что его примут в следующем году. В нем будет регулироваться учет, реестр, аренда, управление, продажа, электронные торги — все аспекты работы с имущественным комплексом госкомпаний.

И не надо забывать имущество банков, которое мы активно продаем. У нас контракт со Сбербанком, "Сбербанк Капиталом", с "Газпромбанк–Капиталом", с рядом других банков. В прошлом году мы, например, продали только имущества Сбербанка на 6 млрд рублей — это бывшие офисы Сбербанка по всей России. Около 10 млрд рублей составили продажи по линии проблемных активов Сбербанка и его дочерних и "внучатых" предприятий.

За 10 лет вы серьезно нарастили и объем, и охват рынков.

— Так уж получается, что в России предприятию нужно имя, нужен возраст. Сначала нам было тяжело в принципе объяснить, что такое РАД, для чего он нужен и почему через него нужно что–то продавать. Только мы вышли на определенный объем сделок, как в 2014 году разразился кризис, упали продажи. Нормальная работа началась только ко второй половине 2016 года, то есть нам потребовалось 5 лет упорной работы, чтобы закрепиться на рынке, зато сегодня мы пожинаем плоды нашего продвижения. Нас знают на всех уровнях, от федерального правительства до субъектов. И подтверждает нашу компетенцию то, что и частные собственники все больше идут к нам и просят реализовывать их имущество. Раньше это было только в Петербурге, теперь это и Москва, и Московская область, и другие регионы. Мы, безусловно, стараемся эти компетенции развивать, расти в частном сегменте. Другое дело, что не всех удается убедить, что надо продавать на аукционе, но мы готовы работать и в рамках брокерских контрактов. Пример — продажа зданий на Миллионной улице, которые находятся в част­ной собственности.

На самом деле мы, конечно, многого достигли. Но возраст известных мировых аукционных домов — 200–250 лет. Так что мы по международным меркам еще ясли не закончили.

Как вы видите будущее на перспективу 10–20 лет?

— Приватизация, на мой взгляд, не закончится еще лет десять минимум, кто бы что ни говорил. Будут расти продажи через аукционы част­ных активов, к которым я отнес бы также и продажи квазигосудар­ственного имущества, которое продают государственные или частично государственные акционерные общества. Хотя, конечно, брокеры полностью с рынка тоже не уйдут. А так как без кризисов у нас не обходится, то будут и банкротства, и продажа проблемных активов.

Вообще, все процессы на этом рынке — как сообщающиеся сосуды. Идет приватизация, потом становится больше частных продаж, сначала свободных, а затем какие–то компании банкротятся, начинается продажа стрессовых активов, а то и арестованного имущества. РАД, кстати, еще и уполномоченная площадка по продаже конфиската. Обратили имущество в собственность РФ — опять нужна приватизация. Мы так некоторые активы, например здание на Робеспьера, 32 (ныне Воскресен­ская, 32), по 3 раза продавали в разных статусах. Работа у нас будет — система уже налажена.