Не надо никакой скромности. Губернатор Архангельской области Игорь Орлов о мусорных протестах и нашествии белых медведей

Заговора нет

Арктический форум, стартовавший вчера в Петербурге, первоначально должен был пройти в Архангельске. Почему изменилась локация?

— Во–первых, интерес к Арктическому форуму за последние годы вырос кратно. Это значит, что участников на него приезжает в разы больше. Нужно справедливо себе сказать, что с точки зрения инфраструктуры мы оказались к нему не готовы. Мы не поспеваем за ростом интереса к форуму и за ростом количества участников. Нам не хватает объектов размещения, питания на такое количество гостей, которое мы видим на форуме в этом году. В прошлом году цены на квартиры, комнаты, не говоря уже о гостиницах, взлетали стремительно и буквально за считаные часы. Причем местами это были совершенно драконовские цены, чего, конечно, в цивилизованных условиях быть не должно. Поэтому для мероприятий такого уровня инфраструктуру нам нужно подтягивать. Но беды никакой здесь нет, это невозможно сделать сразу.

А другие причины есть? Может, просто это логично при особой роли Петербурга?

— Нет, мне неизвестно о других причинах. Причины действительно банальны и прозаичны: нехватка мест в гостиницах, не до конца готовый аэропорт (мы занимаемся его модернизацией), нехватка общественных мест, пространств и залов. Это все можно наверстать, другой вопрос: нужно понимать и экономическую целесообразность такого рода инвестиций, как мы будем использовать эти объекты в дальнейшем. Можно, конечно, говорить, что "губернатор форум потерял", но вопрос в том, что к мероприятиям такого уровня мы пока ни физически, ни технически не готовы. Перенос в Петербург с этой точки зрения совершенно оправдан и говорит о серьезном росте интереса к Арктике. А заговора здесь нет.

Чего ждете от форума?

— Что появится карта арктических проектов и что проекты, находящиеся в стадии готовности, будут запущены. Мы, естественно, будем отстаивать свою совершенно особую роль и стоять на своем пьедестале.

Это наш пьедестал

Какие у вас планы по развитию Архангельской области, что происходит в части развития экономики?

— Структура экономики и базовых отраслей в Архангельской области уже сложилась. Мы являемся базовым лесным регионом, мы добываем полезные ископаемые вместе с входящим в состав региона Ненецким автономным округом, мы являемся крупнейшим центром судостроения в РФ, и это определяет развитие региона. Безусловно, остаются крупные логистические задачи, которые мы решаем, — как по развитию Арктики, так и по обеспечению грузов в рамках северного завоза. С учетом развития технологий ищем применение тем отраслям, которые определяют качество жизни в регионе. Это и вопросы строительства и ремонта домов, развитие жилищно–коммунальных услуг, приход предпринимательской активности в традиционно государственные сферы — здравоохранение и образование. Особая тема — это наш космодром, который обеспечивает развитие большой территории. Он единственный в европейской части, кроме того, по объему запусков и уровню специалистов, собранного опыта я бы назвал его единственным в своем роде в принципе в России, хотя и Байконур, и Восточный, и ряд других свои функции выполняют. Наше сельское хозяйство в рамках мясного животноводства тоже остается отраслью, которой мы гордимся, и занимает достойные места по стране. Все это было и остается в сфере внимания региона. Нам очень интересно направление, связанное с цифровизацией экономики, — у нас активно развиваются самые передовые решения в этой области, если нет 4G, народ уже начинает немножко переживать: "А что со связью?" Цифровизация входит и в социальную сферу через коммуникацию по оказанию госуслуг, предоставления информации, работе системы здравоохранения, образования. Нашему цифровому образовательному кольцу уже более 5 лет, и оно обеспечивает единую методологию в нашей системе образования, поэтому, наверное, нет тех отраслей, где мы не участвуем. У нас есть свое машиностроение, своя химическая промышленность, мы развиваем авиацию, и это тоже точка роста, поскольку развитие региональной авиации — это не только какая–то красивая история, а вопрос жизни для региона. Если пытаться найти, где мы не работаем, наверное, нужно крепко подумать.

По какому принципу строятся отношения с бизнесом?

— Сотрудничество. Даже не так. Соработничество. Есть такое старое русское слово, которое многое определяет. Это не зависимость друг от друга, а совместное достижение цели, совместный труд. Это главный принцип в работе и с предпринимателями, и с общественными институтами. Есть трудности, есть недопонимание, но главный принцип остается. И со всеми деловыми общественными организациями мы в обязательном порядке взаимодействуем. Все вместе это помогает оперативно и успешно реагировать на возникающие трудности для достижения общей цели.

В рамках развития Арктики, Северного морского пути как определяете роль Архангельской области?

— Как определяющую, никак не меньше. И не надо здесь никакой скромности и стеснений. Вообще Арктика началась в Архангельской области, когда мы возвращаемся в историю, это очевидно. Кто те, кто сказал, что есть Арктика, есть матка, есть Русский Север? Те самые поморы, которые шли вдоль берега, уходили далеко от моря, открывали новые земли в стремлении познать неизведанное. Если пройтись вдоль берега по маршруту того самого Североморского пути, то вы найдете следы поморов, которые приумножали русскую землю через эти походы. Мыс Дежнева: Дежнев — это тоже помор, который дошел туда и сумел объявить, что это тоже российская земля. Мы всегда были в Арктике и были опорной точкой познания Арктики, создания новых проектов и идей в Арктике, и мы не собираемся сходить с этого пьедестала, он наш.

Именно поэтому у нас создан федеральный Арктический университет — единственный в России. Он сегодня является мощнейшей научно–образовательной базой во всех сферах деятельности по развитию Арктической зоны. Именно здесь находится единственный в Арктической зоне Северный медицинский университет, обеспечивающий кадрами Арктику. Здесь создается сеть опорных пунктов Академии наук, занимающихся медико–биологическими, социальными, техническими исследованиями в Арктике. Сегодня мы решаем задачу нового уровня — по созданию научно–образовательного центра, который будет заниматься материалами и технологиями для Арктической зоны РФ, — это тоже следующий шаг в изучении Арктики. Мы с вниманием относимся к развитию Североморского пути, который, повторюсь, открывался и создавался с участием трудов и подвигов поморов, и целый ряд логистических задач решается в Архангельской области. Это производственно–логистический комплекс министерства обороны, это те проекты, которые связаны с развитием Архангельского порта, с развитием транспортных магистралей — железнодорожных, автомобильных, воздушных, водных, которые традиционны для Севера. Мы все любим говорить про Арктику: вот сейчас полетят самолеты, пойдут корабли перевозить грузы. Но для всего этого нужны люди — профессиональные, образованные, способные эти задачи решать, правильно понимая все нюансы работы в Арктике.

Правильно ли я понимаю, что вы для Архангельской области определяете в Арктической зоне в качестве ключевой компетенции "мозг Арктики", мозговой, образовательный, научный центр?

— Да, вы ухватили. Мы как раз об этом говорили. Если так посмотреть в ретроспективу, то давайте вспомним Михаила Ломоносова, уроженца Архангельской области. Многое в части арктического интеллекта начиналось в Архангельской области. Мощнейшая система, с традициями, именами, школами, вузами находится здесь. Но это не единственное направление. Уровень технологий освоения морских просторов, а именно офшорные проекты, которые предоставляет сегодня Северодвинск, — лучших компетенций нет ни у кого в России. Речь идет, в частности, о строительстве платформы "Приразломная", единственной в своем роде. Доставка грузов, очистка Арктики — это тоже архангельские компании, которые работают здесь и обеспечивают решение множества очень прикладных задач, без которых бессмысленно говорить о развитии Арктики. Сопровождение, навигация, сервис, коммуникации, безопасность в Арктической зоне — многое обеспечивается именно нашим регионом и нашими предприятиями.

Расскажите про Соловки, это же уникальное место в регионе.

— Соловки — удивительный мир. Это не остров, не монастырь, не музей — это особый мир. Я не раз там бывал, но ни разу не повторился. Каждый раз знакомлюсь с новыми людьми, открываю новые места. Это место духа, Русский Афон, как называет его святейшество патриарх Кирилл. Там и небо ближе, поскольку оно северное, и человеческий дух, поскольку это история испытания, там сильнее. Это удивительный инженерный, сельскохозяйственный, жилой комплекс, огромное количество скитов со своим настроением и духом внутри. Место, облагороженное человеческим духом для выживания, но не вырванное из природы, ландшафта, контекста. Каждый раз, когда мы говорим о Соловках, мы очень переживаем, потому что это место нужно беречь, — и мы обсуждаем и уровень антропогенной нагрузки, который может нести это место, и уровень коммуникаций, который целесообразен, — сколько можно (и нужно ли) людей, транспорта.

То есть это не может быть местом массового туризма?

— Мы бы очень этого не хотели. И в нашем нежелании у меня много соратников. Там до сих пор асфальтированных дорог практически нет, все сохраняется в первозданном виде. Нам это место нужно сохранить и не использовать для сегодняшних сиюминутных финансовых решений.

И до власти недалеко

С какими регионами сотрудничаете в большей степени?

— Понятно, что с Петербургом, да и весь Северо–Западный округ в целом — это территории, с которыми мы коммуницируем постоянно, это предметное и конструктивное взаимодействие. Мы не всегда друг с другом согласны, но понимание необходимости совместного труда присутствует в любом случае. Много пересечений и с предпринимательским сообществом самого региона. И я считаю, что это сотрудничество нужно существенно развивать, теория конкуренции регионов конкретно для меня является абсолютно неприемлемой. Работаем с Москвой, Чувашией, Адыгеей.

По поводу теории конкуренции. Есть пересечения между тем, что регионы делают, — это кроме ключевых преимуществ. Рынок один, федеральный ресурс конечен, инвесторы конечны, ситуация экономическая примерно одинакова. Все равно вы конкурируете между собой. Какие ключевые компетенции и преимущества вы видите?

— Конкуренция за федеральный ресурс почти исключена в рамках модельного бюджета и в реализации нацпроектов. И быстрее буду бегать я или Артур Олегович (Парфенчиков) из Карелии — это ничего не поменяет.

Я не могу конкурировать с глубоководным незамерзающим портом в Мурманске, это только сумасшедший может начать конкурировать. Но найти свою нишу и предложить свой набор услуг, который позволит развиваться, — наша задача. Конкуренция — это про футбол или хоккей между нашими региональными командами. Но это не про Коми и Белкомур. Доконкурироваться можно и до сепаратизма, и я эту теорию правильной не считаю. Развивать лесную отрасль, чтобы уничтожить (условно) лесную отрасль Коми, — это бред, вред и негодяйство. Конкуренция ведет к уничтожению в конечном итоге конкурента. И я этого делать не собираюсь. Соревнование за какой–то конкретный проект может быть — но не более.

Как удерживаете инвесторов?

— Единственный механизм удержания инвестора — это его интерес. Если инвестор шел за именем или контактами с губернатором — так губернатор сегодня только два срока служит, 10 лет. Через 10 лет он куда–то перейдет? Если у инвестора есть реальный интерес, он будет работать. Мое дело — приглашать, создавать условия для них, чтобы они не ушли. Нашим инвесторам комфортно и до власти недалеко.

Губернатор — менеджер или политик?

— Губернатор — государственный управленец. А это все: и политика, и менеджмент.

Я пришел сюда с позиции директора завода и подходил к решению ряда вопросов экономически, технически и с точки зрения управленческой логики. Понятное дело, мне пришлось очень непростой путь пройти, чтобы понять, что простая экономика, прибыль/убыль в социальной сфере вообще не действует. Поэтому находить здоровый баланс в экономике, системе принятия решений, социальной сфере — задача государственного управленца. Я постигал за 7 лет огромное количество новых знаний — и в социалке, и в политике, и в сельском хозяйстве, и в промышленности. Губернатор отвечает за то, как живут люди на этой территории. Знаете, когда говорят: "Положение хуже губернаторского", значит, хуже не бывает. Но, с другой стороны, это суперинтересная работа.

Губернатор должен быть лоббистом?

— Нет. Он может взаимодействовать с лоббистами. Лоббист — это кто–то, кто оказывает услугу. Поэтому губернатор не лоббист. Мы, конечно, все ресурсы переговорные используем, возможности, личные связи, но это задача губернатора, задача в продвижении региона, не лоббизм. Да, мы вовлекаем людей в продвижение интересов региона. Но я не оказываю услуг в продвижении региона, я им управляю.

Удается вам отдыхать?

— Конечно. Но формы отдыха радикально изменились. Еду куда–то по району и использую эти поездки для отдыха, отличной еды и так далее. Считается, что вроде в командировку съездил, но и отдохнул.

Раньше было как у нормального человека — отпуск, а сейчас — смена декораций?

— Да, но вы мне должны завидовать. Я езжу в командировку на Соловки несколько раз в год и даже поздно ночью всегда нахожу время погулять по дорожкам, съесть беломорскую селедку, выпить (не напиться, а выпить) местного самогона, посмотреть на небо. Браться за такую работу и думать об отпуске, без всякого пафоса, это не очень корректно. Поэтому даже личные поездки на дни рождения близких я встраиваю в рабочий график.

Семья привыкла?

— А у них есть выбор? Они семья. Конечно, есть элемент непростой жизни у моей семьи, но я всегда рассказываю в этом случае притчу. Приходит человек к Богу и просит крест посерьезнее, чтобы быть солидным, нести ответственность. Бог проводит его в помещение, где стоит огромное количество крестов, и говорит: "Выбирай". Человек видит огромный крест в золоте, бриллиантах, драгоценностях. Кидается к нему, но не может поднять. И так он перебирает с десяток крестов. Наконец находит тот, который ему нравится. Говорит Богу: "Вот этот вроде ничего, возьму". А Бог ему отвечает: "Так это твой и есть. Бери и неси". У всех свой крест. У моей семьи — такой. Они понимают поставленную задачу.

Мусорная тема воняет

Как видите развитие карьеры?

— До 2020 года я губернатор. У меня есть право пойти избраться еще на 5 лет. После этого я могу пойти работать инженером, руководителем. Никаких страхов по этому поводу нет, и меня не очень волнует, буду я большим начальником или инженером. Я уже сейчас с удовольствием занимаюсь работами, направленными на оценку и анализ ситуации в экономике. Я с удовольствием позанимаюсь наукой. Да Бог его знает, серьезно об этом не думал. Сейчас есть задачи, которые я решаю. Решу эти — перейду к другим.

Расскажите про технопарк Шиес и поясните, с чем связана активность вокруг этого проекта?

— Мы недостаточно глубоко и внимательно отработали с обществом по этому вопросу, и мы это осознаем. С одной стороны, общество выдвигает жесткие требования в решении мусорных вопросов. С другой — мы, решая эту задачу в традиционном варианте, нашли такое решение. Люди же в силу недоинформированности не смогли так глубоко погрузиться в эту тему, как мы. Предложив это решение, мы поступили жестко: "Коллеги, мы все проанализировали и пойдем этим путем". А люди нам говорят: "А мы не понимаем, и не владеем информацией, и не согласны".

Вообще, сама мусорная тема — она традиционно воняет в прямом смысле этого слова, в любом регионе эта тема вызывает только негативные эмоции. Мы сейчас в несколько более жестком варианте будем это объяснять. Шиес — это абсолютно экологичное и современное решение хранения отходов, это правда. При этом с самого начала проекта идут действия по его дискредитации, конечно, эта активность волнует граждан. И активность инвестора на не принадлежащих региону землях не может быть нами ограничена. Тем не менее мы вместе с инвестором проходим путь по согласованию и обоснованию проекта. Мы начали более широко информировать людей. Конечно, в наших намерениях нет никакого плана на экологический вред своей собственной территории. Пройдя весь путь согласований, мы дадим оценку возможности реализации этого проекта. Где–то мы готовы отойти назад и произвести совместную работу в поисках решений. Если мы не можем объяснить людям, что мы делаем, мы должны выходить к людям снова и снова и искать новые аргументы. С мусором в любом случае нам нужно разбираться, и люди это понимают, мы не можем все оставить как было, как есть. Шиес не должен нанести вред региону и с точки зрения экологии, и с точки зрения того, что он будет мешать людям ходить за грибами. Мы ожидаем, что инвестор сможет обосновать это решение, эту инвестицию, чтобы реализовать проект.

Есть ли ограничения, которые мешают вам развиваться?

— Конечно, есть. Мы Север, Арктическая зона. Мы должны создавать преференции. А это деньги. У нас жесткие климатические условия, у нас низкая плотность населения, соответственно, внутренний рынок не такой, как в Петербурге. Все это создает совершенно иные условия для ведения бизнеса, для развития в целом. Есть логистические трудности на больших пространствах. Другой уровень социальных обязательств, более высокий уровень платы за энергоресурсы: полярная ночь требует более долгого включения света, холод требует более долгого периода тепла и так далее. Все это сказывается, и это те трудности, которые не обойти, их можно только минимизировать. Совместно — и государству, и предпринимательскому сообществу.

У вас тут белые медведи недавно гуляли?

— Да. Новая земля — это муниципалитет. И я там тоже должен дать возможность детям ходить в детский сад. Из–за нашествия белых медведей мы возили их на машинах. А там метель и мороз, самолеты не летают, транспорт не ездит. Особая территория с такими вот нюансами. И задача развития Арктики — это не просто продолжать ее в хорошем смысле эксплуатировать, но и обеспечивать комфортную жизнь для людей. А люди хотят образовывать детей, и не только в школе, в театр ходить, есть вкусный хлеб. В Арктике это сложнее. Хотя мы очень разная страна, с разными вызовами, и нам нужно выравнивать уровень жизни в регионах, на что сейчас федеральным руководством делается особый акцент.

В Москве много времени проводите?

— Нет, не много. Я не люблю проводить время в Москве. Больше на территории, она огромная, чуть больше Франции. И если люди не будут ощущать здесь пребывания власти и наличия контакта с ней, это будет проблемой для власти, губернатора и людей. Но в Москве бываю часто, просто стараюсь делать это в быстром варианте. Шарахаться по кабинетам и высиживать в приемных — это не мой стиль работы. Я планирую заранее, стараюсь сразу построить достаточно жесткий график и все успеть. Здесь близко, очень удобно — полтора часа. Конечно, Москва требует внимания — совещания, встречи и масса тех активностей, где губернатор просто в принципе должен быть. Но я стараюсь больше времени проводить в регионе.

У жителей области есть шанс увидеть вас на улице, в магазине?

— Всегда. Я сам хожу в магазин, сам все покупаю и с удовольствием хожу по городу, причем не только в Архангельске. В поездках по региону внутри населенных пунктов я крайне редко использую транспорт: расстояния небольшие в маленьких деревнях, и прогуляться там — особый кайф для меня. Подходят ко мне не часто, тем более все уставшие, магазин же обычно после 20–21, но иногда, бывает, и подходят, спрашивают.

Биография

Игорь Орлов

— Родился 17 августа 1964 года, окончил Ленинградский институт авиационного приборостроения

— 1987–2008 годы — работал, занимая различные должности, на предприятиях Северодвинска.

— 2008–2011 годы — генеральный директор ОАО «Прибалтийский судостроительный завод «Янтарь» (Калининград).

— 2011–2012 годы — директор по производству автосборочного предприятия «Автотор– Холдинг» (Калининград).

— С 13 января 2012 года — врио губернатора, затем губернатор Архангельской области.