Опытный кинозритель сразу вспомнит похожий фильм — "Магазинных воришек" Хирокадзу Корээда, недавнего победителя Каннского фестиваля. Там — Япония, тут — Южная Корея, одна и та же социальная категория — глубинный народ, перефразируя известное выражение; городская беднота, самый уязвимый социальный слой, жители трущоб. У местных жителей в эпоху прозрачности есть одно парадоксальное преимущество: чем беднее, тем проще ускользнуть от всевидящего ока государства. В итоге миллионы людей сегодня живут, так сказать, невидимой жизнью — в новом достоевском "подполье", и их потаенная жизнь опять представляет интерес для кино.
В отличие от профессиональных воришек и обманщиков Корээды, мечта героев из "Паразитов" вполне легальная: они просто хотели бы найти работу. Да, они идут на подлог, подделывая, например, документы, — но какова их цель? Всего лишь поступить водителем, учителем или экономкой в богатую семью; при этом свои обязанности они исполняют вполне исправно. Эта семья — отец, мать, двое взрослых детей — обладает поистине выдающимися способностями к адаптации и выживанию. Правда, в наши дни выживание требует не столько физических усилий, сколько умственных. Особенным талантом героев является их способность к мимикрии: по вечерам их полуподвал превращается в маленький домашний театр, где они репетируют роли "порядочных людей", — чтобы войти в доверие к богатой семье. При этом возникает лишь один вопрос: как люди с такими способностями оказались невостребованными рынком?
Этот сюжет не новость в театре и кино — когда кто–то выдает себя за другого. Глобальный мир упрощает эту задачу: чтобы притвориться специалистом, сегодня достаточно прочесть пару статей из "Википедии". Например, героиня таким образом ловко выдает себя за специалиста по арт–терапии. Но попутно автор фильма задается известным вопросом: где проходит граница между настоящим и подделкой? Не является ли, допустим, и сама арт–терапия в большинстве случаев профанацией? Ответ прозрачен. Автор буквально реализует еще одну метафору из марксистского словаря: мир богатых в этом фильме буквально стоит на костях бедных, опирается на те самые подвалы страдания. И пока наверху устраивают праздник красоты ("Какие красивые люди", — невольно восклицает герой, наблюдая за ними из окна), внизу, в подвале, копится энергия ненависти. И два этих мира неизбежно и трагически встретятся в финале.
Этот фильм поначалу выглядит фарсом, а затем оборачивается трагикомедией: но в итоге и сам становится арт–терапией. Он как бы реализует на экране любые социальные желания — и самые возвышенные, и бытовые, и даже варварские, потаенные, давая выход негативной энергии. Именно это и называется в психологии "работа с травмой" — важная и необходимая сегодня вещь в любом обществе, где есть богатые и бедные, и способствует в итоге социальному примирению. Ничего подобного — в очередной раз думаешь ты — не увидишь в российском кино; "жизнь бедных" тут если и существует на экране, то только в виде циничной насмешки, как в "Бабушке легкого поведения". Ни сочувствия, ни примирения — одно только растравливание социальных ран.
Топ–3 фильма в прокате Петербурга, сборы (руб./зрители)
Читайте также:
И зависеть, и терпеть. "Боль и слава" Педро Альмодовара
- "Проклятие Аннабель 3", 1 072 915/4420
- "История игрушек 4", 863 627/4361
- "Собачья жизнь 2", 685 967/3318
(по данным ЕАИС за 3 июля 2019 года)
