Журналист и биолог Ася Казанцева влетела в мир нон–фикшен примерно так же, как Земфира — в российскую музыку. Ее первая книга "Кто бы мог подумать!" была вариацией "А я девочка с плеером, вечером не ходи!.." То есть это была история, цитируя саму Казанцеву, "маленькой тревожной девочки, у которой случилась несчастная любовь и которая, чтобы произвести впечатление на мальчика, написала книгу, почему она дура такая — с биологической точки зрения". Казанцева написала о том, что происходит с нами, когда мы сталкиваемся с зависимостями, включая любовную. Никто никогда не писал в России научно–популярных книг по биохимии языком резкой, как "нате!", девочки из питерской интеллигентной семьи, способной отбрить любого мэтра и не идущей на компромиссы, поскольку ей нечего терять. И мало кто в России был способен написать о синтезе аденозинтрифосфорной кислоты так, как будто речь шла о первом любовном соитии.
Ну а дальше случилось то же, что и с Земфирой. Взрыв популярности. Битком забитые залы. Растущие гонорары. Туры. Премия "Просветитель". А что касается ставшего причиной книги мальчика, то он, если не ошибаюсь, стал мужем.
Но после второй книги стали говорить, что Казанцева повторяется. Она же вошла в жюри "Просветителя". Некоторые ученые при имени Казанцевой стали морщиться, указывая на неточности и ошибки. А что касается ставшего мужем мальчика, то он, похоже, стал бывшим мужем... Все это я к тому, что третью книжку Казанцевой ее поклонники (я в том числе) ждали с нетерпением и тревогой. Уфф, страх долой: она получилась. Потому что хорошая книга должна удивлять тех, кто уже кое–что читал по теме, и давать ответы на некоторые значимые вопросы. Например, "Мозг материален" объясняет, обладаем ли мы свободой воли. Ведь в знаменитых экспериментах Либета готовность совершить поступок видна на энцефалограмме раньше, чем человек это осознает, а отсюда следует, что наша свобода воли — иллюзия. И ладно бы на этом основании потрясал невинные души какой–нибудь модный Юваль Ной Харрари. Но ведь о том же писал и Стивен Хокинг, которого к пустым людям не отнесешь. А Казанцева разрешает парадокс походя, как стирают пыль со стола. Да, префронтальная кора принимает решение: "Взять!" еще до того, как мы это осознали. "Но минуточку. С какой стати префронтальная кора — это вы, а моторная кора — нет? Какая разница, в какой части мозга принято решение? Для нейробиологов она есть, но для нас, мирных обывателей, главное — общий принцип. А он сводится к тому, что каждое решение принимается в результате диалога между отделами мозга, что оно подвержено влиянию множества факторов, они оказываются различными для разных людей".
Еще одно свойство приличной книжки, даже теоретической, — это практичность. Например, вы учите языки и хотите понять, как формируется долговременная память. Знаете, что это новые синаптические связи. Что, когда мы сталкиваемся, например, со словом "assiduousness", на каком–то нейроне образуется шипик. Но через минуту он исчезнет, и, чтобы его закрепить, требуется прилежание (то есть "эсидьюэснес") в повторении материала… Так вот, Казанцева не только объясняет, что происходит в момент повторения на уровне клеток (а они начинают вырабатывать белок, идущий на строительство постоянного аксона), но и рассказывает, почему работают мнемонические правила, почему надо учить много помалу (а не наоборот) и почему разумно делать это перед сном, а не с утра.
И я, представьте, занимаюсь теперь языками перед сном — и запоминаю действительно лучше. Казанцева изменила мой мозг. Не исключаю, что изменит и ваш. Будет смотреть на нас, грызть попкорн, довольно потирать руки и поминать св. Дарвина.
