В последние дни экспертное сообщество горячо обсуждает данные Центробанка о росте совокупного внешнего долга России — как в части заимствований отечественных компаний, так и в части суверенных облигаций.
Действительно, с начала года, согласно официальной отчетности, внешний долг России вырос на $27,6 млрд, причем рост был обеспечен в основном суверенными заимствованиями (+$20,4 млрд) и корпоративным сектором (+$11,8 млрд), в то время как банки сокращали обязательства перед внешними инвесторами (–$4,2 млрд). Является ли это поводом для беспокойства?
На мой взгляд, нет, причем по ряду причин. Прежде всего изменение размера внешнего долга нужно рассматривать в контексте более долгосрочных трендов. По состоянию на 1 июля 2019 года совокупный внешний долг страны равнялся $482,3 млрд, но год назад он составлял $490,8 млрд, 1 июля 2016–го — $523,0 млрд, а 1 июля 2014–го — $732,8 млрд. Эта динамика означает, что зависимость России от внешнего мира снижается. Конечно, с точки зрения вовлеченности иностранных инвесторов в экономику страны это негативный тренд, но в условиях восприятия внешнего мира как источника угроз он считается приемлемым. Всплеск заимствований в начале этого года не меняет общей тенденции и потому не кажется из ряда вон выходящим.
Кроме того, весьма показательно ускоренное увеличение государственных заимствований. Внешние обязательства российского правительства крайне незначительны по всем мировым стандартам. Долг $64,3 млрд соответствует приблизительно 3,8% ВВП страны по рыночным ценам (в США этот показатель — 104,5%, а среднее значение для стран еврозоны недавно достигло 85,1%). Поэтому привлечение средств правительством выглядит сегодня наиболее предпочтительным, так как осуществляется по довольно низким ставкам и потому, что получаемые деньги могут использоваться на любые цели, определяемые правительством.
Следует также заметить, что привлечение средств было экономически целесообразно и имело важный демонстрационный эффект. С одной стороны, ожидавшееся снижение ставок (как раз в среду ФРС снизила их впервые за 10 лет) позволяло привлечь средства очень выгодно (в марте спрос на российские еврооблигации превышал объем размещения в 2,3–4,0 раза). С другой стороны, размещая долговые бумаги впервые с 2014 года, Россия показывала, что инвесторы доверяют ей, несмотря на перспективу расширения санкций и продолжающуюся международную политическую изоляцию.
Хотя в обычной ситуации привлечение средств в условиях рекордных бюджетных профицитов выглядит иррациональным, оно таким не было.
Иначе говоря, флуктуации на рынке российского внешнего долга сейчас выглядят прежде всего как продуманные операции Минфина и крупных корпораций (прошли также размещения "Газпрома", "Алросы", РЖД, "Евраза", НЛМК, ММК) по прощупыванию рынка и "демонстрации флага" на международных рынках капитала. Сегодня в России нет явной потребности в инвестициях: отечественные компании показывают рекордные прибыли и выплачивают львиную долю из них в виде дивидендов (их общая сумма за 2018–й в полтора раза превысила прирост долга за первое полугодие 2019–го), так как никто не собирается вкладывать в расширение бизнеса в условиях бюрократического и силового произвола. Но и государство, и крупные компании считают необходимым проверять способность привлечь средства на случай, если в этом возникнет необходимость.
Считать такую демонстрацию чем–то опасным для страны я пока не вижу оснований.
