Приключения интеллигента в Италии. Фильм Риккардо Милани "Добро пожаловать в Рим"

Джованни — глава аналитического центра, его работа — помощь неблагополучным районам, позади него — флаг Евросоюза, перед ним — сотни слушателей и десятки переводчиков. Возвращаясь из очередной командировки, он узнает, что его 13–летняя дочь встречается с Алессио — подростком из того самого неблагополучного пригорода.

Классический конфликт декларируемого и реального осложняется тем, что Джованни и его бывшая жена — сами "дети 1968 года", идеалисты. И внушали дочери те же идеи, что и другим: толерантного отношения ко всем. Теперь они вынуждены пожинать плоды своего идеализма: в этом месте, вероятно, иной зритель злорадно усмехнется, ожидая сеанса разоблачения "лицемерия Запада".

Конечно, в лице героев авторы фильма высмеивают идеализм еврооптимистов. Одно дело — давать абстрактные советы по поводу бедности, а другое — самому перешагивать через храпящего в подъезде соседа и застывать в ужасе перед оскалившейся собакой без поводка (так выглядит первое знакомство с домом Алессио). Но с не меньшей критичностью авторы относятся и к представителям неблагополучного района — которые в известном смысле даже гордятся своей бедностью и необразованностью. В этой комедии высмеиваются также формальные рецепты поиска общего языка; местами кажется, что конфликт между городом и пригородом принципиально неразрешим, не из–за имущественного разрыва, а из–за разницы культур и мировоззрений. Но несмотря ни на что, фильм заканчивается c надеждой, а его героям — пусть парадоксальным образом и ненадолго — все же удается найти общее. В то же время эта история многому научила всех.

Джованни — это и средний класс, и интеллигенция, и богема, и элита в одном лице; умный, обеспеченный. С точки зрения современного европейского популизма такие, как он, и есть воплощение зла глобализма. Теперь волею судьбы Джованни стоит на общедоступном народном пляже в очереди за мороженым или ищет свободное место для парковки там же: нам буквально передается его тревога. Понимаем, насколько опасна каждая секунда его пребывания в чужеродной среде.

Однако Джованни — со всеми своими заблуждениями и предубеждениями и эскапизмом — вовсе не ходячий анекдот, каким обычно показывают интеллигента в российском кино; он может меняться, адаптироваться, находить общее, готов идти на компромиссы с обществом — а в какие–то моменты и на принципиальные поступки. Точно так же и неблагополучные способны отказаться от своих привычек; словом, нужно менять сознание, необходимо двигаться навстречу друг другу, даже если это почти невозможно, — такова мораль фильма.

Все конфликты здесь универсальны, но представляешь, как подобный фильм мог быть снят на российском материале. Минкульт на всех углах кричит о социальной важности кино — что оно должно примирять, выявлять лучшие качества, снимать напряжение в обществе и так далее.

Почему же наши социальные фильмы по сравнению с этим выглядят потрясающе убого, нереалистично, этакий вид борьбы хорошего с лучшим? Потому что у наших режиссеров есть ряд табу, главное из которых — нельзя признавать, что в российском обществе есть неразрешимые социальные проблемы. Но, не признав это, невозможно и сделать об этом сколько–нибудь убедительное кино. Даже в жанре комедии.

Фильмы в прокате Петербурга, сборы (руб./зрители)

— "Однажды..в Голливуде", 4 813 912/ 19 264

— "Форсаж: Хоббс и Шоу", 1 217 037/ 5 148

— "Король Лев", 870 308/ 4 154