Филологи идут в бизнес, студенты превращаются в потребителей, и нет пока ответа на вопрос, какие профессии будут востребованы в ближайшем будущем. Все это — частности высшего образования в реалиях цифровой трансформации. О том, какие вызовы принимают вузы и когда работодатели смогут "заказывать" для себя специалистов, "ДП" обсудил с экспертами НИУ ВШЭ в Петербурге.
Персональный и профессиональный
Из очевидного: мир трансформируется, система образования — вместе с ним. Но как именно? Больше всего об этом знают профессионалы, но и они задаются вопросом: до какой степени цифровизация — это улучшение образования, а не его полное "перефразирование"?
Со стороны кажется, что уже в ближайшем будущем студенты станут эдакими русскими хакерами из голливудских фильмов начала века, окруженные экранами со всех сторон. И застучат по клавиатуре со сверхзвуковой скоростью, не глядя.
На деле же измененное под нужды цифрового общества образование куда приземленнее, но при этом эффективнее. Например, одно из новшеств, которое из разряда трендов переходит в студенческую повседневность, — это персонализация. В ней — все и сразу: и междисциплинарность, и индивидуальный подход к каждому слушателю, и возможность получать знания без привязки к вузовским стенам, и ориентация на практику.
"Цифровая революция, глобализация, борьба за таланты привели к относительно новому пониманию персонализации. Пронизывающий концепт — это адаптивная система обучения в формате онлайн, персональный коучинг, индивидуальная программа по ведению студенческих талантов во внеучебных сферах", — объясняет основы современной концепции Наталья Чичерина, заместитель директора НИУ ВШЭ в Петербурге.
В доказательство того, что персонализация действительно работает, эксперт ссылается на исследование американского психолога Бенджамина Блума. Еще в 1984 году тот на основе психологических экспериментов доказал: персонализированное обучение на 98% эффективнее традиционного.
"Конечно, это не такой уж новый тренд. В ВШЭ мы исследуем тему персонализации по крайней мере 25 лет. Но могла ли концепция стать реальностью раньше? Вряд ли. Отсутствовали технологии. Сейчас же век цифровой трансформации, который делает все возможным", — говорит Наталья Чичерина.
Не в знании сила?
И все же сегодня вузам необходима трансформация не только для того, чтобы как можно безболезненнее сделать студента реальным специалистом. Дело в том, что и у университетов появляются конкуренты, например платформы онлайн–образования. Тут уж хочешь не хочешь, а меняться придется. Готовы полностью обучать молодых работников на месте и работодатели — причем скорее вынужденно, нежели по доброте душевной.
"В "Яндексе", как и в других больших компаниях, есть подразделение, которое занято созданием и воплощением образовательных программ. Мы осознали, что студентам не нужны учебники: они устарели. Что завалили их рыбой — замороженной, копченой, свежей, а удочку — умение дотянуться до знаний — не даем. Способность учиться, когда учителей еще нет, — важнейший скилл современного человека", — так с позиции работодателя проблему оценивает Андрей Себрант, директор по стратегическому маркетингу компании "Яндекс". Он, к слову, недавно стал старшим преподавателем НИУ ВШЭ в Петербурге.
И действительно, кого именно готовить, пока не знают даже в самих вузах. "Ощущаем, что в ближайшие два десятилетия карта востребованных дисциплинарных полей и компетенций изменится — стихийно и непредсказуемо. Вот почему важно создавать конструктор из образовательной программы уже сейчас", — говорит Наталья Чичерина и добавляет, что теперь в "вышке" стараются столкнуть полярные дисциплины в одной плоскости. Например, к 2020 году готовится бакалаврская программа — "Право и экономика", а также магистерская — "Филология и бизнес".
"Теперь студенты — потребители, клиенты. Если мы спросим у них, чего они ожидают от цифровой трансформации, они вряд ли вспомнят об отчетности университета или своей успеваемости. Студенты обеспокоены поиском путей, что приведут их к занятости на рынке труда", — уверен Кристофер Герри, декан Колледжа Св. Антония Оксфордского университета.
Бум или бунт
И все же, как оказывается, даже самое оцифрованное образование — не без дискуссионных особенностей.
Если вузы в ближайшее время перейдут на автоматизированное обучение и массово начнут готовить сильных специалистов, возникнет новая угроза — нехватка достойных рабочих мест для квалифицированных молодых работников. В итоге может получиться замкнутый круг: например, крупным IT–компаниям не хватает хороших инженеров сейчас, но именно им, отлично подготовленным, и не достанется рабочих мест в будущем.
"Мы в силу нашего географического положения часто бываем в азиатских странах, — рассказывает Анна Тышецкая, заместитель проректора по учебной и воспитательной работе Дальневосточного федерального университета. — Когда знакомишься с экономикой Сингапура, понимаешь, почему там все студенты вовлечены в изучение Big data.
Возвращаешься домой и осознаешь, что реальных кейсов нет даже от игроков рынка. Пока для нас цифровая экономика — это какие–то абстрактные вещи, которые связаны с бытом: например, получится заказать такси через приложение или нет.
Но когда переходим к более сложным задачам, то перед нами, как университетом, возникает вопрос: для кого и зачем готовим высокого уровня инженеров, способных решать задачи для цифровой экономики?"
Вполне логично, что в таком случае образовательно–цифровая трансформация ближайших лет — это даже не о сверхновых навыках, а скорее о заточке специалистов под нужды работодателей.
По мнению экспертов НИУ ВШЭ и Европейского университета, уже скоро условная схема обучения будет выглядеть так: любое действие студента оставит за собой цифровой след. Это значит, что после прохождения определенного курса в студенческом электронном досье будет прописано не только название дисциплины, но и список полученных навыков.
В процессе обучения работодатели смогут корректировать "портрет" и структуру умений своего будущего работника. Но коренным ли образом изменится от этого нововведения система образования?
"Цифровая трансформация не фундаментальна. Это лишь небольшая надстройка над тем, что обычно делаем в университетах — учреждениях, движимых миссией, а не коммерческим интересом. Под миссией мы понимаем подготовку человека, который будет играть лидирующую роль в развитии общества. Поэтому один из вызовов — не переоценить влияние цифровой трансформации и сделать ее инструментальной, не позволить стать причиной внутренней мутации и даже деградации. Не факт, что совокупность навыков — жестких или мягких — равна личности", — считает Вадим Волков, ректор Европейского университета в Петербурге.
Итак, даже оставляя неизменным образовательный базис, лучшие (а следом и все остальные) вузы ждет цифровой бум.
Но готов ли к такому потоку отлично обученной молодежи рынок труда? Не обернется ли бум постстуденческим бунтом в случае, когда навыки есть, а рабочих мест — нет?
“
Индивидуальная траектория получения знаний будет эффективной для старших школьников, которые уже приняли решение о своей будущей специальности. К 11–му классу приходится определяться с факультетами для поступления, поэтому персонализированное обучение необходимо. Предметы, которые школьник выбрал для сдачи ЕГЭ, необходимо давать на углубленном уровне. Остальные — на базовом. На курсах мы используем персонализированное обучение с первого года работы. Благодаря работе в мини–группах преподаватель знает сильные и слабые стороны каждого. Учитывая их, даются практические задания. При этом использовать онлайн–уроки не планируем: максимальный эффект дают очные занятия, во время которых устанавливается личный контакт между преподавателем и слушателем. Цифровизация может снизить затраты на проведение уроков — это экономия на аренде помещения, зарплате. Но результативность таких занятий упадет пропорционально снижению затрат. Или даже сильнее. Гораздо сложнее удерживать внимание и интерес через экран. А вот конспекты и материалы с занятий в электронном виде мы используем много лет. Кому– то удобнее во время урока делать собственный конспект — это способствует запоминанию материала. Кто–то, наоборот, на занятии только внимает преподавателю, зная, что потом получит электронные материалы.
Анастасия Панкина
владелица курсов по подготовке школьников к ЕГЭ и ОГЭ «101 балл» и лауреат конкурса «Gazelle Бизнеса 2017»
“
В каждом вузе есть огромный инструментарий по индивидуальной работе со студентами: кружки, тьюторство и наставничество. Но что вообще такое персонализированное обучение? Правильно ли мы его понимаем? В погоне за этим модным новым словом есть опасность уйти не туда. А потом страдать от потери репутации или результатов, которых не ждали.
Есть много разных определений слова «персонализация». Самое общее говорит о том, что «это процесс, в ходе которого человек получает знания, необходимые для того, чтобы полностью использовать свой потенциал личностного роста и достичь результатов». Но мы не даем студентам то, что кажется им необходимым. Скорее лишь пытаемся почувствовать их потребности. Нам же нужно сейчас найти баланс: выявить таланты студента, но не забывать главную миссию университета — воспитание, развитие личности и в конце концов — удачное трудоустройство.
Какие возникают проблемы с персонализацией образования? Мы пытаемся сделать «лего» из программы, но пока все еще есть образовательные стандарты. И даже предоставляя студенту дисциплины по выбору, мы задаемся вопросом: является ли этот выбор полным и объективным? Нет. Дайте ему хоть десять дисциплин — он, может, не захочет изучать ни одну. Как учесть это? А также как в условиях персонализации формировать расписание и нагрузку преподавателей? Пока не решим эти вопросы, у нас не наступит эпоха учета индивидуальных талантов и достижений обучающихся.
Екатерина Каменева
проректор по развитию образовательных программ Финансового университета при правительстве РФ
