Недавно российский политолог Сергей Марков нанес болезненный удар по украинскому самосознанию.
Не шучу. Марков, в прошлом западник, либерал и демократ, в последние годы специализируется на объяснении, как плоха жизнь на Украине. Конкурентов у него — тьма, ибо о чем же еще говорить в России, как не о бедах Украины. Приходится быть изобретательным. Поэтому Марков ударил действительно по больному: по украинскому языку. Цитирую: "Степень искусственной и насильственной полонизации официального украинского языка уже настолько велика, что некоторые предлагают назвать его восточнопольским языком. Это подчеркнуло бы и его отличие от реального украинского языка Тараса Шевченко и жителей Центральной Украины. И подчеркнуло бы искусственность этого нового языка. И политическую и культурную ориентацию тех, кто насилием навязывает этот искусственный язык Украине".
Любые дискуссии на тему языка взрывают публику. Непонятно, почему это происходит, — но происходит. Попробуйте оставить ехидный комментарий на "мамочкиных" форумах, где молодые мамаши обсуждают "овуляшечки" и "покакушечки", — вас обкакушат вмиг. Попробуйте поймать на слове граммар–наци, неистового ревнителя чистоты языка, — вас отправят в языковой Закхаузен.
Сильные эмоции, да.
Проблема в том, что выпад против Украины легко обернуть против России. Потому что русский язык — вообще не русский. Он — сплошное низкопоклонство. Скажем, весь наш технический лексикон — из немецкого языка. От шины до шайбы, от фары до педали. Из французского языка — тоже сотни, если не тысячи, слов: от аванса и сцены до партера и пальто. Про английский вообще молчу — да и вы молча взгляните на дисплей мобильника, ноутбука или компьютера. И даже имя русской столицы — финское: оканчивается на "–ва". А что русский язык дал финнам? Три слова: vodka, sputnik, perestroika — как, впрочем, и всему миру. Это слезы. И если в немецком заимствования намеренно выделяются (французское "режиссер" немцы произносят на французский манер), то русский язык лопает все что дают, потому что убери чужое — своего не останется. Без заимствований мы даже счет времени потеряем, потому названия месяцев взяты у итальянцев. И что будут делать без итальянских форте и пиано наши музыканты? К тому же итальянский язык не чета русскому: он хоть и вышел из латыни, но нашел силы отречься от ее шести адовых склонений. А вот у русских мертвая латынь по–прежнему рулит существительными… И поскольку язык, как известно, есть и отражение типа мышления, то выводы делайте сами!..
…К выводу, полагаю, тут многие пришли вот к какому: неплохо бы автору этих слов укоротить его поганый (хотя, к сожалению, русский) язык. Хотя я просто нарисовал карикатуру на Маркова: подогнал доказательства под результат. Но сделал я это не для горячего привета политологу и трибуну, а для сведения тех, кто искренне ведется на разговоры о чистоте языка, о необходимости борьбы с лингвистическими диверсиями — якобы потому, что "как вы яхту назовете, так она и поплывет". Это чушь. Слова на плавучесть не влияют — точно так же, как заимствования не влияют ни на способ мыслить, ни на способ жить. Почитайте любую книжку по генеративной грамматике — хотя бы страстный труд Стивена Пинкера "Язык как инстинкт". Суть в том, что любой язык соответствует врожденным мозговым паттернам, которые одинаковы что у индейца племени Навахо, что у русского, что у китайца. Так что на стиль мышления и поведения влияют не языки, а уклады, экономики, культуры. Лингвистическая диверсия — оксюморон, фейк, что–то вроде "25–го кадра" (который на самом деле ни на что не влияет). Вот и полонизация украинского языка (что бы это ни значило) влияет на украинцев не больше, чем на русских — американский компьютерный сленг.
Так что вздохните с облегчением. А для полного расслабления займитесь вычислением пропорции заимствований и эндемиков, которые мне пришлось использовать для доказательства этой нехитрой мысли.
