В ноябре отмечался Всемирный день памяти жертв ДТП, в котором Россия тоже отметилась: 18 тысяч смертей за прошлый год, как утверждает РИА со ссылкой на ГИБДД. Это меньше, чем раньше, но больше, чем погибло в Афганистане советских солдат за 9 лет войны.
С цифрами, впрочем, какая–то ерунда. В рейтинге стран по смертности в автокатастрофах за 2018 год (официальные данные ВОЗ) Россия занимает 72–е место из 175. Рейтинг оперирует относительными значениями. В России, утверждает ВОЗ, в год в ДТП гибнет 18 человек на 100 тысяч населения. Суммарно получается — более 26 тысяч человек. В одном Петербурге — под тысячу. Столько учеников в обычной средней школе. Вы входите внутрь — а вместо парт гробы.
Пропорция смерти особенно велика в странах третьего–четвертого мира, от ОАЭ (наш сосед по рейтингу, 18,1 случая на 100 тысяч жителей) до Либерии (1–е место, почти 36 смертей). А минимальна — в странах Запада (в Германии, скажем, 4,1).
О причинах можно догадываться, но не судить. Для уверенности нужны другие показатели: например, число смертей на километр автодорог с разделительной полосой. Тут Россию не сравнить с Германией, потому что у нас первый автобан между двумя городами сдан на днях, а до того на крайне опасной трассе М10 Москва — Петербург на каждые 3 км ежегодно приходился один труп, что превышало даже показатели трассы "Скандинавия", давно прозванной дорогой смерти.
Спецпосланник генсека ООН по безопасности движения с печальной фамилией Тодт, комментируя ситуацию, увидел корень российских бед в непристегнутых ремнях и алкоголе за рулем. Не знаю. В Германии, например, водитель, достигший 21 года и прошедший испытательный 2–летний срок, имеет право выпить кружку пива за рулем. Однако не берусь утверждать, что это является фактором безопасности.
Думаю, дело в другом — в самих основах подготовки водителей, в идеологии правил движения. В России в автошколе меня учили исходить из того, что все на дороге соблюдают ПДД. В Германии же начинают с того, что ты должен быть готов к чужим нарушениям. Скажем, дети будут бежать через дорогу к автобусу (поэтому в Германии запрещен проезд мимо автобусов иначе как с шаговой скоростью). Велосипедисты свернут с велодорожки тебе под колеса (а потому ты должен, увидев велосипедиста, снизить скорость. Моя племянница, впервые сев в Германии на велосипед, была потрясена тем, что стоило ей выехать на улицу — все машины тут же тормозили. Я вспомнил, как меня в Петербурге однажды намеренно вжали в поребрик; я упал и расшибся до крови — машина же довольно хрюкнула и укатила). Или вот вопрос из немецкого экзаменационного билета: инвалид на коляске выехал на дорогу. Как правильно себя вести? Посигналить ему, что он сбился с пути? Плестись вслед, создавая пробку? Ответ "посигналить" — неправильно: можно испугать. Правильно — плестись.
Русские, когда переезжают в Германию, порой обижаются, что их заставляют пересдавать на немецкие права: и теорию, и практику. Однако разница ПДД не в том, что в Германии есть знаки "водородная заправка" и "зарядка электромобилей", а среди билетов заметен экологический блок (вам нужно ответить, что вы отказываетесь от коротких поездок по городу, от поездок в час пик и создаете с соседями карпулинг). А, повторяю, идеологией. Да, нехорошо, когда кто–то не соблюдает правила. Но ты должен быть к этому готов и возлагать ответственность не на нарушителя, а на себя. Особенно когда имеешь дело с теми, кто тебя слабее.
Немецкий порядок нравится мне тем, что никто не мешает внедрять его в России явочным путем: он не противоречит правилам. Водители в России, замечу, уже как минимум дважды именно так превращали себя в европейцев. Первый — когда стали днем на скандинавский манер включать фары (началось с Петербурга). Второй — когда стали пропускать пешеходов на перекрестках.
Никто не мешает взять еще одну ступень.
Быть немцем на российских дорогах — это значит, простите за высокопарность, выиграть раунд у смерти.
