Вам надоело ждать увлекательной оперной постановки дома? В отчаянии думаете о том, что надо заблаговременно собираться в Зальцбург, Глайндборн или Экс–ан–Прованс? Ну и зря. Тот самый Экс можно обрести совсем под боком, в милом и уже почти родном Хельсинки. Завтра и дважды на следующей неделе там последние спектакли "Ариадны на Наксосе" Рихарда Штрауса в постановке Кейт Митчелл. Да, это co–production с фестивалем в Эксе, а также рядом других оперных домов Европы. И это та самая Митчелл, которая так шокировала многих в московской "Альцине" (тоже, кстати, совместно с фестивалем в Провансе).
"Ариадна" ничем не шокирует, только увлекает. Те, кто еще не полюбил эту ломкую и изящную оперу Штрауса, получают шанс в нее влюбиться. А те, кто давно знает, насладиться — и это правда редчайший случай — по полной. Это блистательно сделанный спектакль, продуманный, точный, ясный по плану и доделанный во всех деталях. Притом что (признаюсь честно) людям, выросшим в театре Товстоногова, бывает тяжко в театре современном. Кажется, что нет ни умения сыграть, ни мастерства войти в роль. И именно в опере эти зрители вдруг обретают давно утраченное блаженство: всё в точку, всё до предела, схвачено и проглочено, люди превращаются в характеры, и вы по–детски отдаетесь спектаклю — как комедии Рязанова. А что еще нужно наивному зрителю?
Вообще "Ариадну" стоило бы назвать оперой двух авторов. Так сделано либретто, что без него уходит пол–оперы. Перевести текст Гофмансталя очень трудно, нужен дар Кузьмина. И финны оставили все на немецком, включая диалоги (в отличие от мариинского спектакля 10–летней давности). И говорят, между прочим, безупречно, главная разговорная роль (мажордома) — блаженство языка высшего класса.
Сюжет, как известно, прост: один из самых богатых людей Вены заказывает для домашнего спектакля оперу юному композитору. А дальше решает позвать и труппу commedia dell arte. Сначала планируют исполнять одно за другим, а в самый последний момент — вперемешку. Каприз нувориша рождает шедевр.
Так все и поставлено — но современно, без Вены начала XX века. Всё сейчас, в стильной квартире, со всеми атрибутами шоу–бизнеса (трансгендерами, платьями с мигалками и пр.). И все движутся адекватно и органично в этой неудержимой стихии. Нужны отменно гибкие комедианты — прозрачно гибкая Цербинетта и четыре кавалера? Они есть, легко танцуют и ловчайше поют. Цербинетта — одна из сложнейших колоратурных партий, не больше дюжины певиц за всю историю могли спеть на 100%. Так вот, Даная Контора делает ее на 95%, в редчайших случаях чуть цепляясь на виражах, но в пике партии находясь на непостижимой высоте. В ее главной сцене есть та же факирская магия игры с голосом, как в Царице ночи. Финские кавалеры под стать. Примадонну поет Мина–Лиза Вярела, вагнеровское сопрано европейской славы. Поначалу кажется, что будет Вагнер, но ее теплый голос идеален для Штрауса, и она окунает в него со всей мягкостью, нежностью, а в финале и с силой. И даже явление Вакха не подкачало: штатный тенор Мика Похьонен справляется со всем. Композитора пленяюще играет и поет Дженни Карлштедт, автор трагедии подпадает под все обаяние цирка, даже эротическое. И это не просто масса отличных ходов — это спаянное от начала и до конца филигранное действо. Вы можете удивиться рожающей на сцене Примадонне, но и это из текста. И слушатели смеются в голос, картинке помогают субтитры, и искренность реакции подкупает. Редкий случай, когда опера находится на уровне лучшего продукта шоу–бизнеса, но делает это с грацией, шармом и бесконечной иронией гранд–дамы, как это могут Фанни Ардан или Алиса Бруновна.
В общем, хватит ругать Гергиева, пожалейте его всем сердцем, вспомните лучшее и садитесь в поезд с музыкальным названием. Он именно для того и придуман.
