Премию за лучшее новое здание в Германии получил шедевр встраивания в старую среду — галерея Джеймса Симона.
Если задать нам простейший вопрос, можно ли вписать здание в исторический контекст, то, боюсь, ответ (исходя из опыта нашего города) будет, если можно так выразиться, максимально отрицательным. Некоторые помнутся и скажут: ну если деревьями прикрыть, то и дом у цирка ничего, а если поднатужатся от мнимого отчаяния, то вымолвят, что и новый на Крюкове — сносен. Но шедевра явно никто не вспомнит. А вот в Берлине — вышло. И не где–нибудь на несчастно порушенной окраине, а прямо в самом центре, на Музейном острове (примерно как если бы у нас на Дворцовой). Там с одной стороны старый Музей Шинкеля (это как Росси вкупе со Стасовым, но яснее). Позади него — здания второй половины XIX века (старая Национальная галерея), еще дальше — Музей Боде, на другом конце еще и Пергамский музей — неоклассика 1910–х. А между ними Новый музей 1840–х.
Он стоял руиной еще со времен войны, пока его в 2000–е по проекту британца Дэвида Чипперфильда не сделали одной из главных берлинских жемчужин. Тот так бережно сохранил все пережившее войну, так точно инкорпорировал и так безупречно дополнил стильно–сдержанными деталями, что ларец для Нефертити стал завораживать не меньше загадочной египтянки. Там есть та же доля безупречности и вкуса. И куски старых росписей, колонн, самой кладки выглядят как бриллианты на добротном бархате. В этом самая что ни на есть английская нежность к старому, хранящему память места и людей.
Но оставался еще участок на набережной. Когда–то — до конца 1930–х — там стоял старый склад Шинкеля. Потом его снесли, и так все и дожило до нашего времени. Выиграв конкурс на музей, Чипперфильд еще в самом начале предложил сделать здесь наземную галерею и новый вход во все музеи, а также выставочные залы, кафе и прочее — то есть известного рода узел распределения потоков входящих людей. Это само по себе здраво, но очень важно, что в дополнение предложена галерея на самом берегу канала.
Вид со стороны канала
Изначально планировались металл и много стекла. Но в итоге сделано из камня, светлого песчаника. Была остановка в пути, протесты, новый проект 2007 года. Надо учесть, что первый проект был 2001 года, а к строительству приступили только в 2013–м.
В прошлом году открыли, а в этом Чипперфильд получил премию Немецкого архитектурного музея за лучшее немецкое здание за последние 2 года. Думаю, что за Галерею Джеймса Симона (известный берлинский меценат) автор еще получит много, но лавры заслуженные. Потому что, если вы заранее не знаете, что здание построено только что, это вам и в голову не придет. Подумаете, что старое почистили. Над водой простая и ясная, с легким изломом стенка, над ней длинная прозрачная галерея — променад из довольно часто расставленных высоких колонн, а точнее — пилонов (нет ни баз, ни капителей, ни утолщений). Со стороны входа колонны расступаются, там широкая лестница. Намек на вход на акрополь однозначный (об этом мечтал еще отец музейного острова — Фридрих Вильгельм IV). Но симметрии нет, с другой стороны портик решительно ниже. Все очень элегантно, очень точно прорисовано. Чуть напоминает парафразы классики 1930–х годов и в Германии, и отчасти в Италии тоже. Но пропорции безупречны. Ну не будем же мы немецкое посольство Беренса ругать за то, что его любил Гитлер. Так и здесь. И все это стройно, торжественно, стильно и безо всякого пафоса — это музей, а не триумфальная аллея. Старый ансамбль XIX века обрел завершающий аккорд. Так хорошо у нас поступил только Брюллов со Штабом гвардейского корпуса на Дворцовой — умело, точно, достойно и на редкость сдержанно. А оказывается, и сейчас возможно. Есть к чему стремиться.
