Ковидный Петербург: каким должен быть мегаполис, чтобы не бояться эпидемии

Несколько последних месяцев доказали, что актуальная экономика и современные мегаполисы оказываются совершенно не готовыми противостоять наступлению средневековья. Ведь что такое эпидемия, если разобраться? Это прямое наследие из глубины столетий, когда приходящая (чаще всего с Востока) напасть выкашивала до половины населения Европы и кардинальным образом меняла на континенте экономический уклад. Однако куда страшней многократно описанной "черной смерти" оказалась болезнь начала XX века — та, что сегодня именуется "испанским гриппом". Принято считать, что в конце 1920–х ею переболели до трети населения планеты.

Вероятно, именно аллюзии на эти события вековой давности и привели к неожиданно бурной реакции властей почти всех стран на появление COVID–19. Начальство действовало по одинаковому алгоритму. Сначала прозевало начало событий, потом, испугавшись, ввело драконовские меры разной степени эффективности и, только когда экономика остановилась, задумалось о последствиях и попыталось отыгрывать назад.

Всех интересующихся вопросом о разнице национальных подходов отсылаю к рубрике "Глядя из Петербурга", которую "ДП" открыл 1 июня. В ней послы и генеральные консулы разных государcтв (в диапазоне от Китая до Аргентины, от Израиля до Финляндии) поведали читателям газеты о действиях, предпринятых их правительствами. И если тексты этой рубрики анализировать внимательно, можно заметить целый ряд любопытных подробностей — ведь если в карантин страны заходили практически однообразно, то выход из этого состояния получился весьма разнотипным. Но главная мысль прослеживается, повторимся, почти во всех монологах дипломатов: современная цивилизация оказалась не готова к удару медицинской стихии.

Именно поэтому "ДП" задумал — и реализовал — специальное приложение о тех условиях, при которых нынешнюю городскую инфраструктуру будет возможно подготовить к условиям карантина.

Профильные авторы газеты, каждый по своей теме, попытались представить, как должен выглядеть идеальный дом, офис, транспорт, магазин и медицинский центр — чтобы соответствовать повышенным эпидемиологическим стандартам. А обозреватель Георгий Вермишев подытожил эти тексты главным тезисом — чума всегда заканчивается, а жители возвращаются в города.

И это, пожалуй, ключевой вывод, который можно вынести из всей истории с вирусом–2020.

Артемий Смирнов, главный редактор "ДП"

Пандемия коротка, города вечны

Прекратить урбанизацию будет слишком дорого стоить экономике. Городам проще приспособиться и стать умнее. Во всех смыслах.

В самые темные дни пандемии отчаявшаяся часть человечества поверила собственному страху и поспешила похоронить большие города. В самом деле, ведь теперь у нас есть эффективная (или не очень, но уж точно работающая) дистант–экономика — так отчего же не расселить людей по коттеджным поселкам в дальнем пригороде и не жить там счастливо, как делали еще герои "Декамерона" во время эпидемии чумы 1348 года?

Но чума рано или поздно заканчивалась, а герои возвращались в большие города. И так было всегда, еще со времен Гильгамеша. Более того, крупные эпидемии, будь то оспа, желтая лихорадка или испанский грипп, приводили к крупным изменениям и росту качества жизни. Во многом благодаря им у нас есть водопровод, внутренние туалеты, вентиляция и развитая система здравоохранения. Кстати, во время холодной войны многие американские урбанисты предлагали отказаться от компактного поселения, чтобы снизить эффективность ядерной бомбардировки. Но даже и эту идею города пережили.

По прогнозам, к 2025 году 600 крупнейших городов будут обеспечивать более 60% роста мирового ВВП. Американский политический философ Бенджамин Барбер вообще надеялся, что в будущем миром будут править не премьер–министры и президенты, а мэры городов, то есть не политики, а прагматики, которым между собой будет проще договориться (кстати, это не такая уж новая идея, пример эффективности такого сотрудничества — Ганзейский союз, в котором не последнюю роль играл Новгород). Даже как институции города прочнее государств. Константинополь — Стамбул гораздо старше Турции, а Рим старше Италии.

Культура совместного выживания

У городов всегда было одно неоспоримое экономическое преимущество, известное как агломерационный эффект. Большие города всегда были более продуктивны, более креативны и инновационны. Они привлекают более образованных работников и предлагают им более высокую заработную плату. В них больше диверсификация отраслей, что дает большую подушку безопасности на период кризисов и трансформаций. Наконец, им проще создавать кластеры. Впервые закономерности совместного проживания бизнеса описал еще Альфред Маршалл в 1890 году. Согласно последним американским исследованиям, при прочих равных удвоение числа рабочих мест на милю дает 20% роста числа зарегистрированных патентов. Производительность труда в метрополиях США на 20% выше, чем в среднем по стране.

У этой эффективности есть много причин. С одной стороны, сугубо экономические: больший рынок сбыта, больше доступ к ресурсам, выше конкуренция, а значит, и мотивация к развитию. С другой — в городах быстрее передается так называемое "неявное" знание. Чем больше в одном месте сконцентрировано умных и талантливых людей, а также образовательных центров и производственных институтов, тем выше шанс на то, что между ними промелькнет искра и родится что–то примечательное.

Для этого нужна в том числе и комфортная городская инфраструктура. Люди — существа социальные, они не могут раскрыться в полной мере в групповом чате в zoom. И даже в кабинете офиса креативная коммуникация проходит не так легко, не говоря уже про советские шарашки, то есть инновационные центры тюремного типа. Доказано, что для процветания креативности и прогресса людям нужен Friendly–city, то есть город, наполненный ресторанами, барами и прочей средой "уличного комфорта". Чтобы людям было проще быстро знакомиться, крепко дружить и обмениваться идеями. Даже в Google признают, что, хоть на самоизоляции продуктивность программистов и выросла, отрабатывались в этот период идеи, придуманные до карантина. А чтобы родилось что–то новое, людей нужно столкнуть умами. Где это сделать лучше всего? В комфортной городской среде.

Учитесь у Азии

Поэтому верный императив заключается не в том, чтобы всех выселить из города (в него все равно придется вернуться), а в том, чтобы поменять город так, чтобы он стал безопаснее. Мы знаем, что COVID–19 сильно ударил по Нью–Йорку, по Милану и по Москве, но за пределами Китая чрезвычайно плотные города Азии не сильно пострадали. В том числе потому, что там уже знают, как быстро реагировать на пандемии.

Например, вполне можно использовать опыт Южной Кореи, развернувшей в городе мобильные скрининг–центры для диагностирования пешеходов или автомобилистов (им даже не нужно было выходить из машины). Кроме того, активно использовалась система отслеживания контактов заразившихся, которую придумали как раз после прошлой эпидемии 2015 года и с тех пор активно развивали как в юридической плоскости, так и в технологической. Вместо того чтобы закрывать по домам вообще всех, закрывали людей с подтвержденными случаями. И при этом вводили электронные браслеты для нарушителей (причем у них была альтернатива — остаться в специально отведенном карантинном учреждении). Все эти технологии копились годами, а теперь вопрос лишь в том, чтобы правильно их использовать.

Похожие системы теперь действуют и в других азиатских городах, переживших вспышку атипичной пневмонии в 2003 году и сделавших из этого выводы. В Сингапуре с тех пор действует специальный закон об инфекционных заболеваниях, предоставляющий городу–государству широкие полномочия. Да, общественное благо там важнее конфиденциальности, и далеко не каждый народ готов с этим смириться. Зато если на пике в конце марта регистрировалось по 1500 случаев (цифра высокая за счет прозрачности и огромного количества тестов), то затем эпидемия быстро сошла на нет. Сейчас в Сингапуре ежедневно выявляют не больше 150 заболевших. И главное, зарегистрировано меньше трех десятков смертей — это за весь период, то есть смертность составила 0,05%!

Тщательный мониторинг контактов граждан, измерение температуры на входах в офисы и торговые центры, повсеместное тестирование очень важны, но в Гонконге и Тайване не меньшую роль сыграло и своевременное закрытие границ. Например, когда на круизном лайнере Diamond Princess после остановки в Тайване были обнаружены случаи заболевания, на все мобильные телефоны острова (а живут на нем 23,7 млн человек) были отправлены текстовые сообщения с перечислением всех ресторанов и туристических объектов, которые пассажиры судна посетили во время схода на берег. Результат: всего лишь 449 случаев за весь период с начала пандемии до июля и всего семь смертей! Столько же погибло от коронавируса в Гонконге (1324 случая).

Не запретить лишнего

С другой стороны, вполне естественным трендом может показаться разрастание городов с уменьшением плотности населения и, в идеале, снижением нагрузки на общественный транспорт за счет частичной удаленки и полицентричности. Но это тоже не означает смерть городов — скорее повышает роль субурбии. Таким уже был ответ на пандемии начала XX века. Популяция Манхэттена в 1920 году составляла 2,5 млн человек, а к 1970–му снизилась до 1,5 млн человек (сейчас — 1,6 млн). Те же процессы происходили в центрах Лондона и Парижа. Конечно, для этого нужны крупные инвестиции в транспортную систему и глобальное переосмысление связи между центром и окраиной, а с этим у Петербурга и области — будем честны — до сих пор большие проблемы.

Правда, ученые про роль плотности населения в распространении заболеваний все–таки спорят. Опять–таки азиатский опыт учит нас, что даже самые густонаселенные города типа Шанхая или Пекина, чья популяция превышает 15 тысяч человек на квадратный километр, могут оказаться менее уязвимы.

Куда больше случаев заражения выявлено в городах с относительно низкой плотностью — от 5 тысяч до 10 тысяч человек на километр (в Петербурге плотность населения — примерно 3800 чел./км2). Куда более важную роль играет уровень развития мегаполиса, ведь именно у жителей богатых городов выше доступ к системе здравоохранения, раннему тестированию и уже упомянутым умным городским системам мониторинга.

Чего точно не нужно делать: все запрещать и бежать без оглядки. У страха, конечно, глаза велики, и это самое простое, что могло сделать растерявшееся правительство, даже в мирное время склонное к запретительству.

Но ведь был момент, когда абсурдность запрета на прогулки по паркам стала уже совсем очевидна? Был момент, когда людей вокруг ресторанов толпилось столько, что вполне можно было открывать летние веранды? Да и эпидемиологическая безопасность продовольственной розницы от непродовольственной сильно не отличалась — по крайней мере в стрит–ретейле.

Короче, городская власть вполне могла встать на горло своей гордости и бюрократической логике в угоду здравому смыслу.

В конечном счете именно здравомыслию мегаполисы должна научить нынешняя пандемия, иначе даже самый насыщенный "цифрой" город не может считаться умным.

Георгий Вермишев, обозреватель

Другие материалы, подготовленные в рамках спецпроекта:

Карантин по последний моде

Поделить на зоны

Следуйте указателям и выкиньте лишнее

Основываясь на теории

Не хочу крепость — хочу дом