В премиальном слоте телеканала SHOT TV завтра состоится премьера финского фильма "Лимб". Северный холодный взгляд на жаркие гендерные дискуссии — в формате короткометражки.
Вверх по лестнице, ведущей вниз, торопятся на выход из офисного ада двое служащих. Только что уволенный главный бухгалтер и собственно уволившая его специалистка по HR. Он — грузный, middle age, белый, привилегированный и наверняка цисгендерный мужчина, лишившийся в одночасье почвы под ногами. Она — воплощенное торжество феминизма, сестринство на марше, прогресс на бегу. Но ликовать ей недолго, всего–то пару тускло освещенных пролетов. Столкнувшие недавних угнетателей в бездну забвения угнетенные даже не задумываются, что все там будем, соблюдая очередность.
Десятиминутная перепалка в декорациях, достойных кисти Пиранези или карандаша Эшера, разумеется, лишь повод для другого разговора. Уже не на повышенных, а в траурных тонах. Налле Сьоблад коротко, но деловито хоронит эпоху. Двадцатый век и еще по мелочи, брошенной прошлым будущему на сдачу. На карман. Люстрация совсем не отменила иерархии, просто изменила, вернее, исказила их масштаб. Социальная справедливость и гендерное равенство крутятся–вертятся лентой Мебиуса перед глазами. Человечество по–прежнему в тупике, а гуманизм мало что значит.
Лифт на эшафот is out of order. Застрял между этажами в серой зоне морального обнуления. Совершенно непонятно, где мы, горизонт завален. Допустим, к востоку от рая, надо ли двигаться на запад?
Все измы — разоблаченная морока, былое — сплошная порнография, за чрезмерную привязанность к Pornhub Ева и сократила Маркку из производственного романа. Одна незадача — манифест футуризма обернулся антиутопией, оптимистической трагедией. Зачищенная от негодяев территория — уже не Аид, но еще и не Эдем. Революции гарантируют апгрейд лишь до чистилища. Жертвы с палачами после недолгой борьбы поменялись ролями. Он разбил ее телефон, память которого полнилась скринами непристойных переписок и снимками стояков. Она разбила его сердце, память которого, напротив, всю дорогу была пуста, перепись будничных драм и травм ведут те, кому их нанесли, а не те, чьих рук это дело.
В конвульсивной попытке уничтожить улики да и целый мир, что теперь принадлежит другим, которым и целого мира мало, Маркку хватает огнетушитель — следует погасить это пламя, этот женский бунт, может, и осмысленный, но беспощадный. Увы, огнетушитель тоже out of order, точнее — outdated. Вместо пены (на губах) лишь затхлая пыль. Риторика оправдывающейся стороны чудовищно устарела. Белые хлопья оседают на редкую шевелюру, представительский костюм и щетинистый подбородок. Белый привилегированный цисгендерный мужчина, несмотря на все свои ламентации, что и он пострадал и его эго не раз топтали в этой жизни, становится лишь белее. Присвоить чужую боль не выйдет.
Конец истории Евы и Маркку наступил, а вот путешествие на край ночи только начинается. Сколько бы они ни сбрасывали друг друга с корабля современности, плыть им на этом корабле дураков во веки веков.
