Абэ занимает должность премьер-министра Японии с 2012. Второго "экономического чуда" при нём в стране не случилось.
Синдзо Абэ, как известно, уходит. Он стал не очередным проходным премьером Японии. Он запомнится — и не только японцам. Его экономическую политику, названную абэномикой, наверняка вскоре включат в учебники для университетов и будут изучать, чтобы понять, что можно делать, а что не работает.
После колоссального прыжка в 50–70–е годы (Япония стала исторически первым "южноазиатским тигром" — быстроразвивающейся экспортно ориентированной экономикой) страна погрязла в череде экономических кризисов в 80–е. Экономика перестраивалась с быстрого роста на какой–то другой режим, и это было очень сложно. А потом пришли 90–е годы, которые были почти официально названы мировой экономической наукой "потерянным десятилетием".
Медленный, ползучий рост, дефляция — и никакие стандартные экономические рецепты не помогают. Не работает ничего — экономисты сломали голову, японскому феномену посвящались конференции, книги, исследования ведущих научных центров мира. Было множество гипотез, но ни одной, убедившей всех. И главное, полная разноголосица в том, что теперь делать японским властям. А потом пришло столь же потерянное десятилетие нулевых годов и так же безрадостно начались десятые.
В 2012 году премьером Японии стал Синдзо Абэ. Выход из четверти века стагнации и дефляции в стране он стал искать на путях быстрого увеличения денежной массы. Это должно было разогнать рост цен и "уронить" иену, что стимулировало бы экономику и экспорт. В общем, поставить страну на рельсы второго "экономического чуда" — как в 50–70–е.
Критиков было множество, обычные мейнстримовские учёные–экономисты предрекали стране гиперинфляцию и разруху. Абэ никого не слушал. И разрухи не случилось. Но и второго издания японского "экономического чуда" — тоже.
Главное отличие политики Абэ было не в наборе мер — они вполне стандартны для любой стимулирующей политики (денежное стимулирование, девальвация, дефицит бюджета). А в их грандиозности. За 8 лет премьерства Абэ эмиссия составила больше полуквадриллиона иен (513 трлн). Это $4–5 трлн в нацвалюте. Колоссальные деньги. И, кажется, опасения экономистов должны были сбыться.
Эффект от этих денег в части разгона инфляции и падения иены был заметен только первые пару лет. Да и то не слишком значительный. Иена упала на 20% и с тех пор даже чуть–чуть укрепляется. Инфляция прыгнула из минуса в плюс почти 3% в 2014–м, но с тех пор держится менее 1%. Такое ощущение, что все эти невероятные деньги ухнули в какую–то "чёрную дыру". В какую?
А дело в том, что японский ЦБ, выпустивший эти сотни триллионов иен одной рукой, собирал их обратно другой. Это называется "стерилизация денежной массы". Отношение широкой денежной массы к ВВП за все годы абэномики практически не изменилось. Может, в этом и была проблема? Поэтому иена не падала, инфляция не увеличивалась, экономический рост стоял на месте.
На что потратил Банк Японии эту кучу денег? Он начал массированную скупку облигаций госдолга, акций, корпоративных бондов. В итоге на сегодня активы Банка Японии превысили 100% ВВП страны. Для сравнения: в США это 20%, в еврозоне — 40% (до коронавирусного кризиса). По данным японской деловой прессы, в активах БЯ 40% от всех облигаций правительства (что позволяет японскому правительству держать рекордный долг в размере более двух годовых ВВП страны), 3/4 всех долей биржевых фондов ETF. БЯ — крупнейший акционер трети японских компаний, чьи акции котируются на бирже.
Банк Японии просто скупил на выпущенные деньги всю экономику. Стал её владельцем, не вмешиваясь при этом в управление компаний. При этом всё, чего удалось добиться Абэ, — это прервать негативные тенденции — дефляцию, замедление экономического роста, падение фондового рынка.
А расплачиваться за эту политику придётся когда–нибудь потом. Огромный госдолг просто не позволит поднять процентную ставку Банка Японии (разорится бюджет). Избавиться от акций и облигаций японских корпораций (и даже просто перестать скупать) БЯ тоже не сможет: это вызовет их разорение. Так что продолжать абэномику дальше, уже без Абэ, — других вариантов у преемника премьера нет.
Смелый, решительный эксперимент Абэ не провалился полностью. Но и не дал ожидаемого эффекта. И загнал японскую экономическую политику в очень узкий тоннель, из которого не видно выхода, кроме как продолжать ехать вперёд и вперёд. Куда бы эта дорога ни привела.
А экономистам остается продолжать споры о "японском феномене", пытаясь понять: это какая–то национальная специфика или все развитые страны мира "там будут" — кто раньше, кто позже.
