На вопросы "ДП" отвечает руководитель городского комитета по труду и занятости населения Дмитрий Чернейко
Как после первой волны пандемии в Петербурге изменился уровень занятости?
— Во время кризиса некоторые ушли в тень и оказывали услуги на дому. Например, бьюти–индустрия. Здесь оказалась самая простая дистанция перехода в тень. При этом те, кто работал "вчёрную" в индустриях, которым пришлось действительно закрыться (рестораны, туризм, торговля), первыми потеряли работу. Многие из них вернулись к себе домой, потому что жить там дешевле.
Считается, что у нас очень низкий уровень трудовой мобильности населения. Наши замеры показывают, что это не совсем так. В Петербурге работает примерно треть экономически активного населения Северо–Западного региона. Из Псковской, Вологодской, Архангельской областей и прочих субъектов все уехали в точки притяжения, где выше доход. Легальный или нет — это вторично. В Москве никогда не было проблем с персоналом вообще, это не стоит в повестке. Там сверхвысокие, по меркам остальной страны, зарплаты, и поэтому в любой момент выстроится очередь из желающих работать. Сейчас у регионов России есть возможность воспользоваться тем, что вернулись достаточно активные и квалифицированные люди из городов–миллионников: необходимо создавать там рабочие места, чтобы они остались, какие–то стимулы давать, показать, что бизнес можно вести у себя на родине. Эти люди не проводят основное время за пределами России, они тратят все деньги здесь. Поэтому, если их поддержать, создать условия, понятные правила, это окупится.
За последние полгода в Петербурге регистрируемая безработица выросла с 14 тыс. до 108 тыс. человек. Большая часть тех, кто к нам пришёл, не работали до 1 марта 2020 года. Среди этих людей, безусловно, есть те петербуржцы, кто долгое время трудился "в тени". Сейчас официальная безработица медленно снижается, потому что с 1 октября закончились многие дополнительные выплаты. Максимальное пособие составляет 12 130 рублей. Но, по нашим оценкам, из тех, кто встал на учёт с 1 апреля, 90 тысяч человек кроме выплат, которые делали мы, воспользовались ещё целым пакетом льгот и доплат, которые положены потерявшим доход, в том числе из бюджета города согласно социальному кодексу. Поэтому люди, даже не получая пособие, продолжают состоять на учёте. Таких сейчас более 50 тысяч.
Сейчас получить статус безработного стало очень просто. Это можно сделать через портал "Работа в России". Мы давно шли к этой цифровизации. Сегодня автоматически идёт подтягивание документов из ПФР, МВД и т. д. Личное дело человека проверяется. Это, конечно, занимает время, система неидеальна, поскольку её пришлось очень быстро выводить на серьёзные мощности. Если вы зарегистрированы в Петербурге и по документам ваш статус совпадает, вы в любой точке земного шара можете нажать на кнопку и стать безработным — и будете получать деньги.
В целом наш рынок труда оказался приспосабливаемым. Сказать, что в Петербурге люди на рынке труда пострадали в огромном количестве, будет не совсем справедливо. Численность работающих фактически не сократилась, если учесть тех, кто в последнее время получил статус самозанятого. Пострадали те, кто был в тени, и те, кто работал официально, но их предприятия закрылись или были вынуждены сокращать персонал. В моменте таких было не более 144 тысяч на 3 млн работающих. Сейчас гораздо меньше. Если эти люди вовремя среагировали и пришли к нам, то получали до 1 октября серьёзный пакет выплат. Уровень трудоустройства возвращается к показателям до пандемии. Люди, которые действительно хотят найти работу и готовы прилагать усилия, получают такую возможность.
Что в условиях пандемии произошло с трудовыми мигрантами?
— По патентам и разрешениям у нас работает порядка 250 тыс. человек. Всего иностранных граждан, я думаю, работает около 380 тысяч. Во время кризиса всем мигрантам разрешили работать. Даже тем, у кого нет никаких разрешительных документов. И это хорошо, поскольку у многих нет возможности вернуться на родину и они не остались тут без средств к существованию.
Как меняется роль центров занятости населения?
— Что вообще делать на рынке труда государству? Москва, например, оптимизировала службу занятости. Многие функции переданы МФЦ. При этом создан специализированный центр, где реализуются активные программы: профориентация, семинары, встречи с работодателями, карьерные консультации. Во время пандемии пришлось увеличить численность сотрудников этого центра вдвое. Поэтому что–то можно оптимизировать, переводить в цифру. Но есть и то, что всё равно останется в офлайн–формате. Человека нужно отпрофилировать, грамотно сориентировать в плане приложения профессиональных усилий. Это работа для опытных психологов. Следующим этапом — сформировать образовательную траекторию, дать возможность получить компетенции, которые ему подойдут, с которыми человек найдёт свое место на рынке труда. Наша задача — чтобы человек получил возможность и мотивацию в течение 6 месяцев найти себе нормальную работу. Если он не работает дольше 6 месяцев, то требует психологической и социальной адаптации — это мнение Международной организации труда. Такую услугу мы тоже можем оказать, но лучше всё–таки помочь человеку трудоустроиться на более раннем этапе.
Например, в прошлом году мы переподготовили благодаря нацпроектам 12 тысяч человек. До этого готовили примерно 5 тысяч человек в год. Стоит признать, что пока мы не умеем переподготавливать так, как нужно рынку. Есть отдельные позитивные примеры и проекты, но системно этому нужно поучиться. Учитывая, что в нашем городе минимум полмиллиона человек каждый год меняют место работы, надо учить каждого десятого из них с участием государства. Тогда и дефицит кадров сократится, и производительность труда повысится.
Приблизиться максимально к работодателю — это наша вторая задача. Тут важен вопрос диалога, и не только между бизнесом и службой занятости, но между всеми игроками рынка труда. Очень непросто найти, например, программы переподготовки под нужды бизнеса, под технологичные проекты. Такие программы приходится достаточно долго складывать. Это значит, что сигналы от работодателей не всегда в правильном виде доходят до системы образования. К тому же бизнес не всегда умеет договариваться просчитывать свои кадровые и компетентностные потребности, допустим, на 5 лет вперёд. В этом направлении мы тоже работаем. Помогаем сформулировать эту потребность, договориться между собой. Формируем различные площадки: от Международного форума труда — крупного ежегодного события до встреч Клуба работодателей при Центре занятости, которые проходят регулярно.
Как идёт подготовка удалённых рабочих мест в ожидании "второй волны"?
— Суть бизнеса в том, что он берёт на себя риски. Удалённая занятость существовала и раньше. Но в критический момент это оказалось одной из немногих возможностей для работодателей полноценно продолжить свою деятельность. Не все оказались к этому готовы, но это во всём мире так. Сейчас компьютеры стоят недорого, стабильная связь и интернет есть почти везде. Дальше вопрос к бизнесу. Государство может выступить как регулятор этой сферы, но обеспечить всю эту работу не может. К тому же бизнес находит выход там, где ни одно государство его не найдёт. И есть бизнес, который вовремя сориентировался и даже выиграл от такой организации работы и всех этих ограничений.
