И это при том, что, при всей любви к нашей художественной сцене, сложно представить, как должны были бы повернуться события для того, чтобы у нас произошло нечто столичное.
И подделки даже
Мы не погрешим против истины, если признаем, что Петербург прекрасен своей провинциальной гордостью и своеобычностью, умением оставаться при своём в любых обстоятельствах. Привези к нам хоть один из главных мировых фестивалей "Манифесту", хоть другие топовые арт–проекты, всё равно жизнь здесь будет идти своим чередом. "Манифеста" 2014 года это доказала: по нелепости это был абсолютный чемпион арт–олимпиад всех времён и народов.
И вот нежданно–негаданно в галерее "Матисс", которая предпочитает позиционировать себя как клуб и вовсе не рвётся на передовую contemporary art, открылась выставка, которой могли бы позавидовать в любом музее мира. История проста, как комплексный обед нотариуса в счастливые часы. Художник Инал Савченков, известный как участник групп "Инженеры искусств", "Новые художники" и "Северный полюс", соратник некрореалистов в их нелёгком творческом деле и частый гость легендарной курёхинской "Поп–механики", выставил свои недавние работы. Причём среди них — пятнадцать бывших подделок.
Сама по себе выставка Савченкова — уже событие. Многим помнится его персоналка в Русском музее лет двадцать тому назад, ретроспектива "Инженеров искусств" на петербургской "Манифесте". Не говоря о том, что в истории ленинградского нонконформизма, и в частности в истории неоэкспрессионистской традиции, он, безусловно, является одной из ключевых фигур.
Между тем речь не идёт об очередном проекте представителя арт–истеблишмента. В "Матисс Клубе" показаны вещи, из–за которых только что чуть было не разразился большой скандал. Всё началось с того, что один коллекционер не так давно приобрёл пятнадцать работ Инала Савченкова и, решив поделиться радостью от этого приятного и ценного приобретения, обнаружил, что автор даже не догадывался об их существовании.
Обошлось без ругани
Выяснить, как так могло случиться, не составило большого труда. Эти работы были сделаны приятелем Савченкова, довольно известным в Петербурге художником. Как это ни удивительно, обошлось без скандала. Общественность приберегла своё негодование на другой раз. Не дошло и до судебных тяжб, в которых погряз ленинградско–петербургский неоэкспрессионизм и художники из круга Тимура Новикова.
Уже вошло в неприятную привычку, что несколько раз в году, несмотря на все карантины этого мира, местная арт–сцена сотрясается от очередной ругани между арт–дилерами и теми, у кого хранятся работы нонконформистов восьмидесятых–девяностых годов. Опять подделка или очередная махинация?
Инал Савченков чудесным образом избежал и этих давно всем опостылевших историй. При всём том дело не замяли, спустив на тормоза, но, наоборот, предали его максимальной огласке после того, как художник просто–напросто переписал подделки, авторизовав таким образом эти холсты. Собственно, так и подобает ему (художнику) поступить. И потому, что искусство живёт по своим законам, а не в соответствии с Уголовным кодексом или согласно постановлениям товарищеских судов. И потому, что подделки давно уже не замалчиваются в страхе перед тем, что медиа раструбят о подлинном авторе произведения, авторство которого приписывалось знаменитому живописцу.
Вместе с миром
Как раз сейчас в кёльнском Музее Людвига проходит блокбастерная выставка русского авангарда, на которой показаны двадцать две (!) картины, которые были переатрибутированы в результате недавних исследований как фальшивые.
Это чрезвычайно важный проект, поскольку на арт–рынке гуляет очень много произведений авангардистов, аутентичность которых вызывает сомнение даже у тех, кто не сильно сведущ в искусстве прошлого столетия. Их экспонирование и тем более их продажи то и дело оборачиваются громкими скандалами. Когда такое авторитетное собрание, как Музей Людвига, открыто пересматривает атрибуции своих работ, ситуация, чуть было не вышедшая из–под контроля, как минимум имеет тенденцию нормализоваться.
По резонансу эта выставка уступает разве что ретроспективе Хана ван Меегерена — знаменитого живописца, мастерски подделывавшего Вермеера, Франса Хальса, Питера де Хоха и Герарда Терборха. Этот проект был реализован десять лет назад в роттердамском Музее Бойманса — ван Бёнингена после того, как подделки Хана ван Меегерена были изучены экспертами по инициативе амстердамского Рейксмюсеума. В данном случае достоянием общественности стали покупки всемирно известными музеями фейковых произведений старых мастеров. После этой выставки в мире собирателей нидерландской живописи восстановилось спокойствие. То, что прежде десятилетиями замалчивалось, теперь стало известно всем. И в музеях перестали панически бояться признавать ложные атрибуции.
Казалось бы, масштаб нашей истории не сопоставим ни с кёльнской выставкой, ни с роттердамской ретроспективой. Но это только на первый взгляд. Одно дело — искусствоведческая экспертиза, репутации институций. И совсем другое — искусство, которым мы живём и которое длит наше время. Это тот редкий случай, когда искусство претворяет жизнь.
