Не последнюю роль в этом сыграла пандемия
В Петербурге в прошлом году между "Школой креативных индустрий Маяк", расположенной в Новой Голландии, и несколькими её экс–преподавателями возникли разногласия в связи с долгами по зарплате (в общей сложности порядка 500 тыс. рублей). Юрист Алексей Агеев, представлявший лекторов в суде, отметил: "Люди творческих профессий часто не уделяют должного внимания документам и не защищены в ситуациях прекращения оплаты".
Из доказательств у истцов были только электронные документы в google docs, электронная переписка, а также результаты работ учеников школы (ролики на Youtube, фотографии, презентации и т. д.). Алексей Агеев зафиксировал "электронные" доказательства, подтвердил их происхождение и подал несколько исков. В итоге все требования преподавателей были удовлетворены добровольно. Этот кейс, отметим, участвовал в "Рейтинге юристов Петербурга" — 2020.
Цифровизация всех сфер жизни, в том числе и судебных споров, особенно ускорилась в период пандемии, и её скорость будет только возрастать. "Использование бизнесом маркетплейсов, онлайн–сервисов, заключение договоров онлайн путём направления СМС и безналичного платежа и др. будет ежегодно набирать обороты. В связи с этим всё больше доказательств в случае возникновения судебного спора переходит в онлайн. И сейчас ситуация гораздо лучше по всей стране, нежели была 5 лет назад", — резюмирует Артём Дмитренко, управляющий партнёр юридической компании "Дмитренко и партнёры".
Квадрокоптеру виднее
И если переписка по электронной почте уже может считаться широко используемым аргументом для суда — к примеру, в арбитражных спорах она довольно популярна, то некоторые виды высокотехнологичных доказательств только пробивают себе дорогу. Юрист практики "Интеллектуальная собственность и информационные технологии" юридической компании Borenius Russia Вера Зотова приводит примеры таких нововведений.
Так, в деле американской Monster Energy Company, оспаривавшей решение Роспатента, Суд по интеллектуальным правам (СИП) принял в качестве доказательства сведения о количестве подписчиков на страницах в социальных сетях Twitter и Facebook, о количестве просмотров Youtube–канала, а также сведения с сайтов otzovik.com и unipack.ru.
"Раньше суды нередко не принимали приложения Shazam и ссылки на “Яндекс.Музыку” в качестве доказательств. В случае с Shazam они ссылались на отсутствие доказательств того, что сервис имеет необходимые технические особенности согласно ГОСТам. Теперь СИП признал ссылки на Shazam или “Яндекс.Музыку” надлежащим подходом к доказыванию. Они не могут быть признаны недопустимыми или недостоверными лишь на том основании, что получены из интернет–источников", — говорит Вера Зотова.
Кроме того, эксперт упоминает в качестве новых доказательств, принимаемых судами, съёмку с квадрокоптера и информацию сервиса "Яндекс.Карты".
Лондон — не Чечня
Чаще всего высокотехнологичные доказательства используются в налоговых спорах, корпоративных, банкротных и в спорах, связанных с интеллектуальной собственностью, считает Ольга Жданова, партнёр, руководитель офиса INTELLECT в Санкт–Петербурге. Артём Дмитренко добавляет в этот список семейные и трудовые споры, относящиеся к подведомственности судов общей юрисдикции.
"Нашему клиенту была установлена “серая” зарплата, в несколько раз превышающая сумму, указанную в трудовом договоре. Единственным подтверждением её реального размера стала переписка с работодателем в мессенджере WhatsApp. При этом содержание переписки полностью соответствовало следующим за сообщениями денежным переводам от работодателя", — рассказал "ДП" юрист.
Ольга Жданова использовала блог должника для пресечения "банкротного туризма" (должник формально меняет регистрацию места жительства, что осложняет его кредиторам доступ к судебному процессу). "Дама пыталась организовать собственное банкротство в Чечне, прописавшись там. Апелляция приняла доказательства в виде скриншота сайта и прямо указала на них в своём постановлении о том, что должник проживает в Лондоне и там же проходит обучение", — дополнила Ольга Жданова. Ещё в одном банкротном кейсе, обращает внимание Вера Зотова, фотография из Instagram позволила конкурсному управляющему добиться признания сделки недействительной: имущество считалось проданным, но на самом деле им пользовался должник.
В некоторых случаях цифровые доказательства — это единственный аргумент, который может подтвердить позицию участника спора: к примеру, в случае нарушения прав на фотографии при их незаконном размещении пользователем в собственном аккаунте соцсети.
Можно также упомянуть уголовные дела террористической направленности. Так, на днях Московский райсуд Петербурга арестовал уроженца Узбекистана Рафикжона Ахмедова. По версии следствия, фигурант дела финансировал терроризм (ст. 205.1 УК РФ), им было перечислено 18,8 тыс. рублей на QIWI–кошелёк участнику запрещённой в России организации "Хайат Тахрир аш–Шам". Как правило, по этой категории дел "цифровые" следы позволяют доказать причастность обвиняемого к инкриминируемому ему преступлению.
Без нотариуса…
Среди лидеров в использовании высокотехнологичных доказательств юристы называют Суд по интеллектуальным правам, что может объясняться спецификой споров, которые ему приходится рассматривать. И хотя Верховный суд РФ одобрил использование высокотехнологичных доказательств в судебных спорах, юристы неоднозначно оценивают существующую судебную практику, говоря о сохранении проблем. "Такие доказательства принимаются как судами Москвы и Санкт–Петербурга, так и судами в регионах. Однако имеется практика по делам региональных судов, которые не признают электронные виды доказательств в качестве допустимых", — поясняет Вера Зотова.
Её поддерживает Артём Дмитренко, обращая внимание на возможные финансовые риски для участников процесса: "Большинство судов отказываются признавать допустимыми цифровые доказательства, если они нотариально не заверены. А осмотр доказательств нотариусом является одним из самых дорогостоящих нотариальных действий, потому всегда имеется риск совершения стороной серьёзных затрат, которые потом не будут компенсированы (в случае, если решение суда будет вынесено в пользу другой стороны)".
…и экспертиз
При этом нельзя сказать, что появление и закрепление в судебной практике высокотехнологичных видов доказательств вытесняет другие. Однако и здесь ситуация тоже меняется.
"Из наиболее интересного — в прошлое уходит повсеместное использование экспертиз и актов оценки. Информация стала настолько доступна, что, по сути, любое лицо может сделать несложное заключение о сравнении цен, привести примеры и собрать доказательства, опираясь на открытые источники. Оценка и экспертиза теперь нужны скорее там, где требуются сложные технические, специальные знания", — рассуждает Ольга Жданова.
Хотя и существует проблема доверия судов к цифровым доказательствам, но лёд тронулся. И, возможно, в ближайшее время их использование станет ещё популярнее.
Как объясняет Антон Красников, партнёр юридической компании "Сотби", такая тенденция вызвана в том числе переходом большого количества людей на удалённую работу, а также всеобщим распространением использования мессенджеров при общении.
Повсеместная цифровизация, скорее всего, приведёт к появлению новых видов высокотехнологичных доказательств. И в этом случае, как полагает Артём Дмитренко, может потребоваться специальное законодательство, которое бы регулировало вопросы фиксации этих видов доказательств и использования их в суде.
“
В криминалистике уже давно появился термин "цифровой след", то есть сохранение информации в различных базах данных в результате использования компьютеров, мобильных средств связи, банковских карт и других устройств. В некоторых делах, к примеру о клевете, собранные надлежащим образом доказательства преступных действий в информационной среде, то есть "цифровые" доказательства, уже стали обязательными. С их помощью возможно подтвердить или опровергнуть обстоятельства, подлежащие доказыванию, и по другим категориям уголовных дел. В частности, посредством таких доказательств может быть установлен или опровергнут сговор между соучастниками преступления, истинные намерения фигурантов, распределение преступных ролей, местонахождение тех или иных лиц, перемещение денежных средств и т. д. При этом в случае предоставления размещённой в мессенджерах или интернете информации, как правило, суды принимают её в качестве доказательства, но требуют её нотариального удостоверения.
Алексей Добрынин
управляющий партнёр петербургского офиса коллегии адвокатов Pen & Paper
“
Одна из тенденций последних лет — упрощение фиксации информации, размещённой в интернете. До недавнего времени основным способом такой фиксации была процедура, называемая "обеспечением доказательств". Её можно было осуществить у нотариуса (единицы из них начали выполнять это действие уже в 2000–х, но их количество неуклонно росло) и в суде (используя процессуальные механизмы). Фиксация доказательств таким образом была не слишком удобной и точно не отличалась оперативностью. Самостоятельная (без участия суда или нотариуса) фиксация доказательства (переписки, факта распространения порочащих сведений, продажи контрафактных товаров) далеко не всегда принималась судом как допустимое доказательство. Суд аргументировал это тем, что такие доказательства могли быть легко сфальсифицированы. Однако в 2019 году Верховный суд РФ изменил этот подход, дав право на фиксирование таких доказательств участникам процесса. Позиция об упрощении подхода, сформулированная на столь высоком уровне, начала с середины 2019 года активно применяться судами.
Александр Ганзер
старший юрист практики в области ИС, ИТ и телекоммуникаций Dentons
