Наметилась тенденция к росту размера компенсаций морального вреда, которые взыскиваются в пользу пациенток в спорах с роддомами.
В последние несколько лет количество споров между пациентами и медучреждениями неуклонно нарастает. Это подтверждается, отмечает адвокат АБ "Юсланд", кандидат медицинских наук Дмитрий Обуховский, как собственными наблюдениями бюро, так и статистикой судов и экспертных учреждений. Число споров с роддомами достаточно стабильно и приблизительно составляет 10–15% от общего количества дел категории "пациент — клиника", по оценке адвоката Ольги Зиновьевой, управляющего партнёра АБ "Onegingroup — Медицинская Адвокатура". "Это весьма высокая доля среди общего числа дел всех медицинских категорий. Мы не замечаем тенденции к росту, однако и снижения также не происходит", — добавляет она.
В комитете по здравоохранению Петербурга не ответили на запрос "ДП", по сути отказавшись оценить качество услуг, предоставляемых городскими роддомами. В петербургском управлении Роспотребнадзора отметили, что к ним поступает очень небольшое количество заявлений от пациенток. А в 2020 году обращения были вызваны только беспокойством из–за ограничительных мер.
Неверная тактика
Как и любые процессы, споры между пациентками (или их родственниками) и роддомами имеют свою специфику, но, как правило, в их основе лежит оценка оказанной медицинской помощи. "Самым главным элементом доказывания в таких процессах является подтверждение причинно–следственной связи между дефектом оказания медицинской помощи и наступившими неблагоприятными последствиями. В случае если причинно–следственная связь доказана, суды удовлетворяют требования заявителей. Также суды оценивают, вызваны ли неблагоприятные последствия дефектом медицинской помощи или являются результатом возможного и допустимого осложнения", — рассказала Юлия Андреева, партнёр практики частных клиентов, адвокат адвокатского бюро "S&K Вертикаль". По её мнению, основным проявлением некачественного оказания медицинской помощи является выбор тактики естественного родовспоможения, в то время как имеются показания для выполнения кесарева сечения.
В июне 2019 года Красносельский райсуд Петербурга вынес решение по иску родителей ребёнка, скончавшегося в месячном возрасте. В качестве компенсации родители просили взыскать по 5 млн рублей с каждого ответчика — ГБУЗ "Родильный дом № 10" и ГБУЗ "Николаевская больница". Причиной смерти стало ненадлежащее оказание медицинских услуг матери малыша. Суд установил причинно–следственную связь между дефектом оказания медицинской помощи и смертью ребёнка. Первая инстанция взыскала с роддома 4 млн рублей, с Николаевской больницы — 100 тыс. Однако горсуд Петербурга в 2020 году, куда медучреждения подали апелляционные жалобы, снизил компенсацию морального вреда до 1 млн рублей, взыскав эту сумму с роддома.
Доказать всё
Ольга Зиновьева говорит, что, как в любом споре, здесь нет "ключевого доказательства", а из специфики отмечает, что это дела, требующие специальных познаний, поэтому суды назначают экспертизу, и даже не одну.
"Также имеет значение исследование документов на предмет их подлинности, восстановление хронологии событий путём сопоставления документов, допроса свидетелей, телефонных биллингов и даже парковочных талонов как доказательства фактического пребывания пациента в родильном доме тогда, когда организация это отрицает. Судебный процесс — творческий процесс", — резюмирует эксперт.
Вместе с тем, обращает внимание Дмитрий Обуховский, подобные споры осложняются не только эмоциональной напряжённостью, но и непринятием потерпевшей стороной каких–либо иных причин неблагоприятного исхода, кроме недостатков медицинской помощи. "Зачастую трагические исходы при родовспоможении обусловлены отнюдь не дефектами оказания медицинской помощи, а исходным состоянием здоровья матери и плода, несовершенством медицинской науки и техническими возможностями медицинской организации", — считает эксперт. По его данным, случаи смерти в медучреждениях Петербурга в настоящее время крайне редки.
Ошибки дорожают
Как показывает практика, размер требований о компенсации морального вреда обычно начинается с 2–5 млн рублей (в регионах запрашиваемая сумма может начинаться и с меньших цифр). И до недавнего времени суды ограничивали взыскиваемые суммы размером до 1 млн рублей, а максимальная сумма в случае смерти матери или ребёнка не превышала 3 млн рублей.
Однако сегодня, считает Дмитрий Обуховский, отмечается устойчивая тенденция к увеличению размера компенсации морального вреда. Рекордной можно назвать компенсацию, взысканную в 2014 году Приморским райсудом Петербурга, — 15 млн рублей. Другой пример крупного взыскания приводит Ольга Зиновьева: в декабре 2020 года с Военно–медицинской академии суд взыскал около 7 млн.
По словам адвоката, позиция ответчика о наличии у плода хронической внутриутробной гипоксии и о рождении ребёнка в тяжёлом состоянии из–за состояния здоровья матери в ходе судебного разбирательства была опровергнута. В пользу матери было взыскано 3 млн рублей компенсации морального вреда, в пользу девочки — ещё 3 млн рублей. Кроме того, около 800 тыс. рублей расходов матери на медицинскую реабилитацию ребёнка. Расходы семьи на лечение и реабилитацию девочки будут продолжаться, поэтому академия будет продолжать их выплачивать, добавила адвокат.
Запрашиваемые и, главное, взыскиваемые суммы по этой категории дел, наверное, можно отнести к самым высоким в отечественной судебной практике в целом, полагает эксперт. Однако неоднородность судебной практики в зависимости от региона очень заметна. "В Петербурге и некоторых других городах взыскиваемые суммы компенсации морального вреда исчисляются несколькими миллионами рублей, даже в Москве практика менее человеколюбивая", — резюмирует Ольга Зиновьева.
“
Преступления, которые совершают врачи — я имею в виду причинение вреда при оказании медицинской помощи, — происходят, как правило, по неосторожности, это преступления небольшой тяжести. Квалифицируются они по ст. 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности) и ст. 118 УК РФ (причинение тяжёлого или среднего вреда здоровью по неосторожности). Однако дел, доведённых до приговора, в целом по стране очень мало. Это обусловлено сроками уголовного преследования (2 года с момента совершения предполагаемого преступления). На практике за такой срок следователи не успевают провести все экспертизы. И тогда выносят постановление о прекращении уголовного преследования в связи с истечением срока давности, это нереабилитирующее основание. В этом случае пострадавшие люди, как правило, идут взыскивать моральный вред и материальный ущерб в гражданский процесс.
Юлия Стибикина
директор юридической компании "Стибикина и партнёры"
“
Статданных по внесудебному разрешению подобных споров у нас нет. Это связано прежде всего с нежеланием медицинских учреждений обнародовать наличие такого конфликта. По собственному опыту могу утверждать, что процедуры внесудебного урегулирования успешно применяются крайне редко. И объясняется это, полагаю, различием в оценке размеров такой компенсации лечебным учреждением и потерпевшим. Ещё одной немаловажной причиной, препятствующей разрешению конфликта внесудебным путём, является отсутствие в бюджете госклиник такой статьи возможных расходов. Помощь в этом могло бы оказать страхование профессиональной ответственности, но страховые компании также не стремятся добровольно в досудебном порядке возмещать значительные суммы предъявленных требований.
Мария Федосова
партнёр адвокатского бюро "Юсланд"
