Вig data в медицине: когда ждать революцию

Big data в медицине — основа для революции в сфере, без них невозможно развитие ни телемедицины, ни ИИ. В долгосрочной перспективе эти технологии могут изменить саму парадигму системы: помочь перейти от патерналистской медицины (когда пациент полностью полагается на лечащего врача) к пациентской.

"Пациенты теперь могут собрать всю информацию о своём здоровье, образе жизни и привычках, и ИИ построит гипотезы и предложит алгоритмы обследования, лечения и порекомендует врачей и клиники. Примером такого стартапа является Babylon Heath в Великобритании. Появились даже новые варианты оплаты медицинской помощи: например, Signify Health, которые в США привлекли $7 млрд на IPO, предлагают платить за положительный результат лечения, а не за процесс оказания медицинской помощи", — рассказывает Сергей Ануфриев, гендиректор Петербургского медицинского форума.

Улучшается и ускоряется также работа врачей. Уже сейчас проект "Цельс.Маммография", помогающий онкологу анализировать снимки, снизил скорость самостоятельного чтения одной маммограммы с 7 минут 15 секунд до 4 минут 50 секунд. А в 29 случаях ИИ находил признаки патологий, незаметные для глаза рентгенолога.

"Уже сегодня ведущие зарубежные клиники используют большие данные о пациентах не только в своей маркетинговой стратегии: IT–платформы помогают эффективно управлять деятельностью медицинского персонала, “считывая” отклонения, к примеру, в расходовании медизделий или препаратов", — добавляет генеральный директор АО "Номеко" и группы клиник "СОГАЗ Медицина" Владислав Баранов.

Одновременно появляется возможность предупреждать заболевания, что крайне важно для дорогостоящих систем здравоохранения, неподъёмным грузом висящих на бюджетах (достаточно вспомнить боль от принятия Obamacare в США). Возможно, поэтому именно на Западе гремят и стартапы–единороги, тогда как в России, где с расходами на медицину проблема так остро пока не стоит, развитие идёт с явным отставанием.

Нужен оператор

Но это экономика. Есть и чисто технологический аспект: чтобы обучать компьютер, нужны массивы больших данных, а вот с этим в РФ пока что не очень хорошо.

"Ситуация осложняется тем, что нет рынка для продуктов цифровой медицины и ИИ, нет оператора медицинских данных для анализа. Кроме того, здравоохранение на 90% государственное, где заказчик и организатор медпомощи — это одно и то же лицо. Нет мотивации для повышения эффективности и уж тем более для потери власти над пациентами. Частная медицина ещё слишком экономически слаба", — говорит Сергей Ануфриев.

В 2011 году на федеральном уровне был дан старт созданию Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения (ЕГИСЗ). Сейчас на её базе создаются уже локальные подсистемы. Например, вертикально интегрированную медицинскую информационную систему (ВИМИС) в сфере онкологии помогает развивать заведующий отделом Центра онкологии им. Н. Н. Петрова Юрий Комаров.

"ВИМИС — модуль, который будет собирать информацию о пациентах. То есть как только он попадает в какую–то медицинскую организацию, которая ему ставит код C или D (новообразования, согласно МКБ–10. — Ред.), он сразу высвечивается в системе, и начинается контроль соблюдения сроков оказания помощи. Сейчас отлаживается система по контролю за соблюдением клинических рекомендаций", — рассказывает Комаров. По его данным, в этом году планируется также запустить пилотные проекты ВИМИС в сфере кардиологии, онкогематологии, а также гинекологии. Проблема в том, что регионы должны обеспечить единообразный шаблон для учёта данных.

Увы, пока участники рынка эти системы не замечают. Несмотря на усилия Минздрава (а на информатизацию здравоохранения из бюджетов всех уровней в 2011–2020 годах было потрачено порядка 90 млрд рублей), опрошенные "ДП" петербургские компании в качестве проблемы всё ещё называют "отсутствие общего понимания со стороны игроков медицинского рынка тех положительных результатов, к которым может привести внедрение больших данных в работу клиник", а также "отсутствие глобальной системы больших данных, в которую информация поступала бы из всех (и государственных, и частных) медицинских организаций".

"Пока что ЕГИСЗ — это про запись, учёт пациента и контроль за ним по всей траектории обследования, но пока непонятно, как государственные и все частные проекты смогут подключать функционал телемедицины, ИИ и другие технологии. Поэтому рывка ждать не стоит, если только “Сбер”, ВЭБ или другие крупные игроки не сконцентрируют лоббистские усилия по законодательному и инфраструктурному прорыву в этой теме", — констатирует Сергей Ануфриев.

"Сейчас в ЕГИСЗ хранятся данные, но не структурированные. Там могут быть pdf–сканы и так далее. Постепенно это структурируется, но вообще–то если применять различные алгоритмы, то и из них можно собрать то, что может оказаться полезным", — возражает Юрий Комаров.

В декабре правительство разрешило использовать обезличенные медицинские данные из ЕГИСЗ для обучения ИИ–систем. Кроме того, базу уже активно используют для телемедицины в госсекторе. Так, в Центре онкологии им. Н. Н. Петрова за прошлый год провели свыше 3000 консультаций врач — врач с использованием оцифрованных данных пациентов.

Лет десять ждать

Опрошенные "ДП" эксперты затруднились предположить точные сроки, когда система больших данных начнёт давать плоды в Петербурге. В целом участники рынка сходятся на том, что это задача на ближайшее десятилетие. "При её внедрении настоящий рывок в сторону профилактической медицины можно будет сделать даже быстрее, чем за 10 лет", — надеется Владислав Баранов. В свою очередь, в лабораторной службе "Хеликс" отметили высокие компетенции петербургского Медицинского информационно–аналитического центра (МИАЦ), что может также ускорить эти процессы в регионе.

Юрий Комаров обращает внимание, что освоение больших данных сдерживается дефицитом специалистов, способных работать на стыке IT и медицины. Так, он сам осваивал язык программирования Python, чтобы писать техзадания. Но большинство врачей не способны сделать этого и часто даже не понимают смысла в структурировании данных.

"К сожалению, не все специалисты понимают, для чего им нужны данные, как ими пользоваться в рутинной практике, — говорит Комаров. — Потому что нигде этих специалистов не учат. Необходимо врачам рассказывать о том, что такое бизнес–процессы, — пока что большинство, когда слышит об этом, начинает говорить о том, что занимается не бизнесом, а лечением пациентов. Они не понимают, что именно на основании бизнес–процессов можно определить, условно, слабое звено в конкретном учреждении или во всей цепочке обслуживания пациента. К сожалению, решить эту проблему за год и даже за 3–4 года не получится".

Сергей Ануфриев опасается, что, заполучив технологии, государство может попытаться построить "цифровой концлагерь", где большие данные будут использоваться не только для лечения, но и для дискриминации граждан. Сейчас Левиафаны по всему миру увлеклись биополитикой, и блокировка социальных карт непривитых москвичей может оказаться лишь первой ласточкой.