Один из центральных образов массовой культуры — зловещая мегакорпорация, ставящая извлечение сверхприбыли превыше всего, с лёгкостью перемалывающая человеческие судьбы и не признающая никаких законов, кроме тех, что устанавливает сама. Нередко именно с такими монстрами в голливудских блокбастерах сражаются отважные супергерои, честные полицейские, принципиальные политики и прочие мифологические персонажи. Для пущей зловещести эти корпорации любят связывать с военными технологиями, экспериментами с опасными веществами или генной инженерией. В реальности же один из главных антигероев современного капиталистического мира — именно большие ретейл–сети.
Для небольшого американского городка, держащегося на семейном бизнесе, пришествие какого–нибудь Walmart вполне может оказаться настоящей катастрофой. Локальные магазинчики пустеют и закрываются, их владельцы разоряются и уезжают искать лучшей жизни куда подальше, фермеры теряют налаженные каналы сбыта продукции, покупатели лишаются права выбора и вынужденно меняют привычки. Так это выглядит, если смотреть на ситуацию глазами предпринимателя.
Если же включить оптику потребителя, причём потребителя небогатого, то укрупнение воспринимается скорее как благо. Цены ниже? Отлично! Выбора нет? Да и не надо, меньше времени на шопинг потратится. Вместо локальных марок и фермерских овощей на прилавках сплошь глобальные бренды в пластиковой упаковке? Зато у них всё стерильное. Недовольство может высказать более избалованный средний класс. Но и он, повздыхав, пойдёт в сетевой магазин, разве что выберет ценовой сегмент повыше. Так что в России вряд ли кто–то будет всерьёз воспринимать консолидацию рынка продовольственного ретейла как что–то плохое. Голосовать ногами (и, соответственно, рублём) наш потребитель не привык. А значит, несетевой рознице, скорее всего, придётся нелегко и её и так невысокая доля рынка продолжит снижаться.
Впрочем, для российского малого бизнеса, желающего работать честно, сфера продуктовой розницы является одной из самых некомфортных. Ниша магазинов у дома или шаговой доступности давно и прочно захвачена теневиками, делающими основную прибыль на нелегальной торговле алкоголем в ночное время. Нет сомнений, что они выживут при любом укрупнении и соседство с "Пятёрочкой" или "Магнитом" никак не повлияет на их обороты. Могла бы повлиять серьёзная борьба с коррупцией. Чтобы от проверок нельзя было откупиться, а бухгалтерскую отчётность — нарисовать. Но тут опять–таки не обойтись без супергероев. Что касается фермерских магазинов, то путь их развития не менее тернист, чем самого российского фермерства. Конкуренции не выдерживают даже серьёзные хозяйства (например, последнее время изрядную тревогу вызывает положение СХП "Лосево"). А для мелких производителей главной мечтой по–прежнему остаётся попасть на полку сетевого супермаркета. Частично спасают ситуацию продуктовые рынки, но, похоже, скоро все они окончательно превратятся в модные гастромаркеты и креативные пространства.
В конце концов, говоря о консолидации, нельзя забывать о самом крупном и активном игроке на любом рынке — российском государстве. Это касается и сферы ретейла. Основные сети давно уже либо принадлежат государству через систему передаточных звеньев, либо розданы проверенным и надёжным людям, которые гарантируют отсутствие сюрпризов. Доверить самостоятельное владение крупным бизнесом не решились даже вполне лояльному, но демонстрирующему слишком уж независимый характер основателю "Магнита" Сергею Галицкому. Таков, видимо, наш особый путь. То, что на Западе рыночная конкуренция, в России — внутренняя политика.
