Кредиторы и управленцы завода обменялись исками о привлечении к субсидиарной ответственности за его банкротство.
В числе ответчиков — управлявшее заводом ООО "УК “Политбюро”", а также его гендиректор Сергей Ярмилко. Кредиторы полагают, что действия ответчиков привели к банкротству предприятия.
Это требование стало, по сути, встречным: в мае этого года конкурсный управляющий компании–банкрота Кирилл Пестряков попросил суд привлечь к ответственности по долгам "Севкабеля" семерых топ–менеджеров самого банка "Траст".
Суть претензий
ООО "Производственная компания “Севкабель”" существует с 2017 года, когда самарская промышленная группа "Росскат" Николая Тарана купила у подконтрольной банку "Санкт–Петербург" группы "Севкабель" кабельное оборудование общей стоимостью 600 млн рублей.
Питерский банк, санировавший предыдущее юрлицо, под которым работал "Севкабель" после его банкротства в кризис 2008–2009 годов (завод задолжал ему тогда $75 млн), разделил активы должника на три части: интеллектуальную собственность (включая товарный знак "Севкабель" и результаты НИОКР завода), земельный участок 14 га на Кожевенной линии Васильевского острова и оборудование.
Бренд и технические наработки достались шотландскому офшору Brover Service Lp, земля передана в управление ООО "БСПБ Капитал". А оборудование продано "Росскату" и внесено им в уставный капитал созданного тогда же ООО "ПК “Севкабель”".
При этом "Росскат" заключил договор на управление новым предприятием с ООО "УК “Политбюро”".
"Дело в том, что у Тарана на момент сделки не было всей суммы, он вносил её в рассрочку, причём последние 150 млн рублей — из прибыли самого “Севкабеля”, которая была получена под нашим управлением, — поясняет “ДП” владелец УК “Политбюро” Сергей Ярмилко. — И, конечно, пока оборудование не было выкуплено, ему никто не позволил бы никуда его увезти. А когда расчёт состоялся, мы сами начали на каждом совете директоров напоминать о необходимости переезда, но теперь уже “Росскат” кормил нас завтраками".
Как говорят "Траст" и "Инкатех" в своём заявлении, под управлением "Политбюро" завод расторг бессрочный договор аренды производственной площадки. "Новый же заключили лишь до 30 июня 2020 года, без права пролонгации", — сетуют заявители. По их версии, причиной этого стали "интересы совладельца УК Александра Вознесенского, который хотел развивать девелоперский проект “Севкабель Порт” рядом с заводом, закрыть предприятие и застроить его территорию".
"Действия управляющей компании явно противоречили интересам завода и повлекли возникновение у него необходимости дорогостоящей релокации производства", — говорится в заявлении.
Как пояснил "ДП" Сергей Ярмилко, о переезде на новую площадку говорилось ещё во время подписания с Тараном соглашения на ПМЭФ в 2017 году. При этом бессрочный договор, который по закону арендодатель может расторгнуть в любой момент простым уведомлением за 2 месяца, не устраивал именно "Росскат", и Таран сам просил заключить договор на 2,5 года.
"В итоге мы полгода уговаривали собственника участка, уговорили и заключили по факту на 3 года, — отмечает Ярмилко. — А “Севкабель Порт” вообще никогда не имел к этой истории никакого отношения: он занял территорию, которая была освобождена от производства задолго до создания ПК “Севкабель”".
Как утверждает в заявлении банк "Траст", когда совет директоров ПК "Севкабель" согласовал начало подготовки к релокации, "компания не создала финансового резерва на эти цели". Перенести производство, утверждают заявители, планировалось в индустриальный парк "Марьино", а также на арендные площади в Тольятти и в Нефтегорске. Общий объём расходов на эти цели оценивался в 3,2 млрд рублей.
"Полный бред, — прокомментировал эти тезисы Сергей Ярмилко. — 3,2 млрд — это цена покупки площадки в Марьино. И Таран почти сразу от неё отказался из–за дороговизны. За это время было рассмотрено около 20 вариантов релокации, и в итоге был выбран самый дешёвый — Кировский завод. На демонтаж, перевозку и монтаж почти всего оборудования у нас ушло около 200 млн рублей".
Действительно, в июле 2020 года завод сообщил, что переедет на территорию Кировского завода на условиях долгосрочной аренды и займёт там около 50 тыс. м2. Однако этого не произошло.
"Дело в том, что нас, можно сказать, подловили в прыжке. Мы перевезли два первых цеха, которые уже можно было запускать и работать. Но тут суд с подачи “Траста” ввёл конкурсное производство. Поставленный “Трастом” конкурсный управляющий — Елена Савчук поменяла охрану, закрыла цеха и уволила всех рабочих. И отказалась платить аренду, так что в итоге Кировский завод расторг договор", — говорит Сергей Ярмилко.
Последний тезис "Траста" — по данным проаудированной EY финотчётности за 2019 год, показатель EBT "Севкабеля" составил 300,9 млн рублей, а вознаграждение управляющей компании — 109,6 млн.
"Данная сумма была выведена с завода за месяц до его банкротства", — говорится в заявлении кредитора.
"Эти деньги были нами заработаны, и суд уже подтвердил наше право на них, — отвечает Ярмилко. — 2 года мы получали долю от прибыли, а на третий год совет директоров умышленно затянул выплату до момента, когда сам же запланировал объявить завод банкротом. То есть они сознательно подстроили так, что мы смогли получить наши деньги только тогда, когда по закону о банкротстве это являлось подозрительной сделкой. Но в любом случае “выведенные” 109 млн рублей не могли убить завод. Завод убили 6 млрд рублей чужих долгов, которые на него навесили менеджеры “Траста”".
Дуэль на "субсидиарках"
К моменту банкротства банк "Траст" оказался собственником завода: он получил на санацию от АСВ АвтоВАЗбанк Николая Тарана, и в качестве "трофея" ему досталась группа "Росскат". В 2019 году банк выдал кабельной "дочке" кредит 2 млрд рублей на финансовое оздоровление (потому что ФНС России как раз предъявила "Росскату" претензии на 1,7 млрд рублей). Обеспечение в виде поручительства по этому кредиту дала ПК "Севкабель".
Именно это поручительство и превратилось потом в требование "Траста" на 2,3 млрд рублей. По его же иску арбитраж в ноябре 2020 года признал "Севкабель" банкротом, назначив конкурсным управляющим Елену Савчук. На тот момент долги "Севкабеля" оценивались почти в 6 млрд рублей (из них 2,3 млрд — требование "Траста" и 3,2 млрд — Сбербанка, который затем переуступил его "Инкатеху").
Как заявлял в СМИ управляющий директор "Траста" Александр Меньщиков, производство планировалось сохранить, проведя "Севкабель" через процедуру банкротства, а затем привлечь инвестора. В "Политбюро" на это ответили, что "Севкабель" не нуждался в оздоровлении, так как "болезнь" его заключалась в том самом поручительстве за "Росскат" перед "Трастом" и "Сбером", после которого другие банки отказали заводу в кредитах и гарантиях.
Без гарантий он потерял госзаказы, что сразу отразилось на выручке (3,5 млрд в 2020 году против 7 млрд в 2018 и 2019 годах). И уж точно, говорят в "Политбюро", "для сохранения производства не требовалось увольнять всех рабочих и увозить в неизвестном направлении станки: надо было просто запустить их на Кировском заводе".
Почти сразу после своего назначения Елена Савчук обвинила УК "Политбюро" в затягивании передачи документов и потребовала привлечь к субсидиарной ответственности бывшего владельца УК Александра Вознесенского, нынешнего владельца Сергея Ярмилко и гендиректора Зелимхана Хаптукаева. По её заявлению суд арестовал счета и имущество всех троих. Но в итоге, как выяснилось в суде, "Политбюро" отправило все бумаги завода — 120 коробок — в адрес Савчук по почте.
А в апреле 2021 года апелляция существенно пошатнула позиции "Траста", указав, что он не только кредитор, но и собственник "Севкабеля" (через АвтоВАЗбанк и "Росскат"), а потому не может требовать долг у своей "дочки" наравне с независимыми кредиторами. Суд понизил его требование в очерёдности: теперь он не имеет права голосовать на собрании кредиторов, выдвигать кандидатуру управляющего. Это же стало основанием для отстранения Елены Савчук.
Суд отказал в утверждении арбитражного управляющего, предложенного банком, и сделал произвольную выборку, указывает руководитель практики антикризисного управления и банкротства "Дювернуа Лигал" Карина Епифанцева. Требования "Траста" понизили в очерёдности, назначен новый конкурсный управляющий — это серьёзно изменило расклад сил и дало больший манёвр для действий лиц, не связанных с банком, отмечает старший юрист юридического бюро "Григорьев и партнёры" Роман Чистяков.
Новым конкурсным управляющим "Севкабеля" стал Кирилл Пестряков, который также подал заявление о "субсидиарке", но уже к иному составу ответчиков. Среди них — экс–бенефициар "Росската" Николай Таран и семь топ–менеджеров "Траста" во главе с управляющим директором Александром Меньщиковым.
Как заявил "ДП" Пестряков, вина ответчиков состоит, во–первых, в том, что они приняли решения о поручительстве "Севкабеля" за группу "Росскат" по кредитам перед "Трастом" и "Сбером".
"Если смотреть баланс завода, то чётко видно: до этого момента он был прибыльным и имел выручку по 7 млрд рублей в год. А сразу после этого выручка упала вдвое и пошли убытки. Именно эти поручительства привели к объективному банкротству, они лишили завод банковских гарантий и, как следствие, права участвовать в госзаказах на судовые кабели. При этом даже в банкротство завод вошёл с оборотными активами примерно на миллиард и без других крупных долгов, помимо этих двух поручительств", — объясняет Пестряков. В конце мая суд по его иску наложил аресты на счета и имущество всех восьми граждан. Но впоследствии двоих — Александра Меньщикова и Никиту Гусева — освободил от ограничений, так как они сообщили суду, что, в отличие от других соответчиков, не голосовали за эти решения.
Новый выпад
Текущая попытка найти виноватого в банкротстве "Севкабеля" в рамках этого дела — уже третья. Наиболее вероятно, что подача такого заявления подразумевалась изначально, ещё при инициировании банком дела о банкротстве, предполагает юрист юридической фирмы Navicus.Law Юлия Бурденко.
Если менеджеры "Севкабеля" действительно завышали собственное вознаграждение, совершали нерыночные сделки в ущерб предприятию и не формировали резервы на будущую релокацию, как говорят об этом заявители, такие факты, с позиции внешнего наблюдателя, свидетельствуют о наличии основания для привлечения к субсидиарной ответственности, говорит партнёр юридической фирмы Petrol Chilikov Егор Чиликов.
"Впрочем, бывают случаи, когда даже самые одиозные меры можно оправдать тем, что они были лучшими из всех возможных, и тогда оснований для привлечения к субсидиарной ответственности не будет, даже при всей очевидной убыточности принятых мер", — добавляет он.
