Иногда соседство с призраками — далеко не самое худшее.
Во–первых, это по крайней мере не ненавистный "человек–дрель". Во–вторых, паранормальная сущность может оказаться завидным собеседником (если, скажем, в приобретённой квартире до вас жил Довлатов). Но довольно, это всё потусторонне окрашенный вымысел — зато обитать в квартире или хотя бы доме "гения места" вполне реально. А вот красиво и широко меценатствовать, создавая квартиры–музеи из таких точек, — история, которая почти так же близка к мистике, как и разговоры с привидениями.
Не квартира — музей
Есть в Петербурге ежегодное развлечение: квартиры великих поэтов, писателей и композиторов продавать. В 2021–м — Довлатова на улице Рубинштейна, в 2020–м — Абрамова на Петровской набережной, в 2019–м — Пушкина на набережной Кутузова и Шостаковича на Кронверкской улице, в 2018–м — Горького на Кронверкском проспекте. И нет–нет да найдётся на каждую из квартир глас из толпы, вопрошающий: "Где же вы, меценаты?" Те самые, что, по идее "гласа", должны квартиру сначала выкупить, а потом превратить её в мемориальную — то есть в камерный музей. Но всё же давайте откровенно: музеефицировать квартиру — то ещё мытарство, иногда обрастающее "обстоятельствами непреодолимой силы".
Да, музей при большом желании в приобретённом жилище сделать всё ещё можно. Но — слишком много "но". Юрист Валерия Маламура предупреждает: пускай в профильном федеральном законе "О музейном фонде в Российской Федерации…" не предусмотрен запрет на создание мемориальных квартир. Однако первый же обязательный шаг для желающих реализовать подобный проект — перевод помещения из жилого в нежилое — вызывает сложности. Сделать это можно только в двух случаях. Один — если квартира находилась на первом этаже, что для интеллигенции "высокого полёта" всё же редкость. Другой — если помещение непосредственно под потенциально мемориальной квартирой тоже никем не заселено. К тому же меценат обязан предоставить к уже нежилому помещению специальный доступ — тот, через который невозможно попасть к жилым площадям.
"Очень часто встречаются музеи, которые не соблюдают правила. Они создают площадку и либо не регистрируют её как музей, либо просто не указывают эту квартиру как филиал музея — это прямое нарушение закона. Также открыть музей в квартире может только её собственник. Арендовать недвижимость и просто так сделать там музей без разрешения собственника будет нереально", — уточняет Валерия Маламура.
Итого имеем: для того чтобы создать мемориальную квартиру, должен сложиться целый букет факторов. Вот почему ожидать открытия новых точек притяжения "музеефилов" в ближайшее время стоит едва ли. А вот обновления старых — вполне. Прогноз уже подтверждается примерами: прямо сейчас реставрируется "гумилёвская квартира" на Коломенской улице. По словам Анастасии Озерской, пресс–секретаря музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме и музея–квартиры Льва Гумилёва, ремонт помещения — плановый. Но, несмотря на камерность мемориального места, прямо сейчас сюда делегирована половина отдела фондов — сотрудники контролируют ремонт и реэкспозицию, описывают и изучают каждый предмет.
Это к чему? К тому, что создать музей–квартиру, несмотря на все тернии, — это лишь полдела. Поиск мемориальных предметов, каталогизация, решение "проблемы второго посещения" (один раз посмотрел на жилище условного "великого" — а что дальше?), договорённости с родственниками некогда известной личности — и далее, далее, далее. Тут не меценат нужен — святой.
Ценность в придачу
Справедливости ради, недвижимость, "озарённая" гением, встречается не то чтобы повсеместно. Куда проще найти пускай не конкретное пространство, но хотя бы квартиру в доме, в котором жил кто–то из претендентов на мемориальные доски. В этом случае имя исторического "соседа" становится "приправой" к ценности элитного жилья. Как искать такие пристанища творческой / научной / политической мысли? Для удобства и надёжности — среди домов дореволюционной постройки.
По информации ЦИАН, на июнь текущего года в Петербурге в продаже было 2777 квартир в многоквартирных дореволюционных домах — это около 12% от общего объёма предложения на вторичном рынке. Из топ–15 построек по самому большому числу помещений в продаже известные люди обитали по крайней мере в семи.
Первый в этом списке — "дом трёх Бенуа" на Каменноостровском проспекте, 26–28. Сейчас здесь продаётся 10 квартир, а раньше в разное время жили… да кто только не жил. И партийные деятели Сергей Киров и Григорий Зиновьев, и композитор Дмитрий Шостакович, и художник Андрей Мыльников.
Далее по списку — Лиговский проспект, 44, здесь квартир в продаже также 10, а из имён — Набоков (правда, не Владимир, а Николай — не писатель, а архитектор). Но с одним лишь Набоковым не оставим, на участке ещё до появления этого дома жил литературный критик Виссарион Белинский.
Возвращаемся на Каменноостровский — на этот раз к дому 57, доступных квартир — восемь, из имён — физик Игорь Курчатов. Ещё один Игорь — теперь уже Стравинский, композитор — жил на улице Глинки, 3 / 5, сейчас здесь тоже продаётся восемь квартир. И в завершение — семь квартир на улице Рубинштейна, 23, здесь жили и артист эстрады Аркадий Райкин, и писатель Сергей Довлатов — да, именно в этом доме продавалась та самая "довлатовская квартира" за 200 млн рублей.
Получается такой себе дополнительный повод для гордости за приобретённое элитное жильё — не простое, а исторически окрашенное. Для перепродажи тезис о том, что "этот дом выбирали великие", тоже сойдёт. Главное, не перепутать аудитории Кирова, Стравинского и Набокова.
