В Мариинском театре 20 июня случилось выдающееся событие. Олеся Новикова получила звание примы–балерины после исполнения спектакля "Раймонда".
Последний раз новая прима была объявлена 6 лет назад, в 2015 году. "ДП" узнал у балерины, изменилась ли её жизнь после нового титула и о чём ещё можно мечтать, когда достиг всего.
Поздравляем с невероятным событием — верхней ступенькой иерархии балета Мариинского театра. Какие были ваши ощущения во время объявления вас примой?
— Впечатления были смазанные, так как я не танцевала "Раймонду" 4,5 года, и в первую очередь я очень переживала, как всё прошло. Уже позже я начала только понимать, что произошло что–то необыкновенное. И сейчас думаю, что со стороны это было феерично и можно самой себе завидовать.
То есть в тот момент вы думали больше про спектакль, чем про то, что стали примой?
— Да, конечно. Но плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Надо сказать, что я совершенно спокойно отношусь к званиям. Я считаю, что не они танцуют.
Мне было приятно, что в этот вечер в театре присутствовала моя мама, которая давно не ходила на спектакли. А также была мой первый педагог из Академии Вагановой Мария Александровна Гришанова. И это было символично и очень круто на тот момент.
Вы 19 лет в труппе, давно танцуете весь балеринский репертуар. Почему признание от руководства театра приходило так долго?
— Я не знаю почему. Но руководство на самом деле лучше всех нас знает распределение сил в труппе. Но если так, то так.
Вас давно называют "прима зрительских сердец". Москвичи ездят "сапсанами" на ваше выступление. Вы знаете об этом титуле?
— Да, я слышала такое. (Улыбается.)
Что важнее: любовь зрителя или признание руководства?
— Я думаю, всем творческим людям приятно и то, и другое. Либо одного будет недоставать. Либо второе хочется получить. По сути это признание твоего таланта на всех уровнях. Любому человеку приятна похвала стороннего человека. А танцовщикам она просто необходима. Без неё невозможно работать.
Уже десять дней вы в статусе примы. Что–то изменилось существенно?
— Меня очень много поздравляют. Даже когда я была за городом, меня там узнали и поздравили. Феерия продолжается. Но чтобы сказать о каких–то сдвигах в театре, такого пока нет. Я даже не знаю, что мне это даёт. (Смеётся.)
Единственное, что моя фотография на сайте театра теперь открывается на другой ступенечке. И появилось чувство, что ответственности стало больше. Что меня теперь тревожит, так это оправдать доверие руководства.
Неоднократно слышала о вас, что ваше сердце целиком и полностью принадлежит труппе именно Мариинского театра. Чем Мариинский для вас особенный?
— Это не рассказать, сердце понимает, что оно твоё, и всё. И никуда не деться. Я безумно люблю спектакли, которые идут на Мариинской сцене, и понимаю, что нигде такого не будет никогда. Для меня это высший Эверест в балетном мире, и терять его не хотелось бы.
Ваш репертуар, за исключением, пожалуй, "Парка", — это сплошь классика. Нет ли желания поработать с кем–то из современных хореографов?
— Нет, я совершенно любитель в этой области. У меня не получается это исполнять. Как говорится, "не мой костюмчик". Там тело ведёт себя совсем по–другому, характер не мой. Не чувствую я такую свободу, которая должна быть. Хотя смотреть очень люблю. Как зрителю мне очень нравится, наравне с классическими спектаклями.
Как вы оцениваете загруженность в театре? У театра три сцены. С одной стороны, есть артисты, которые по несколько спектаклей в день танцуют. С другой стороны, бывает так, что годами ждут возвращения к одной роли. Как у вас?
— Это кордебалет работает и пашет. А у солистов есть недогруженность. Мы работаем в разы меньше, и хотелось бы больше.
Бывают обратные ситуации, когда долго нет спектаклей, а потом идут подряд. И такого тоже хотелось бы избежать. Но это большая работа руководства театра, которое должно правильно размечать поле для деятельности танцовщиков.
Есть ли какие–то партии в Мариинском, которые вы не станцевали, но хотели бы?
— Из того, что мечталось, я перетанцевала всё, что даже и не думала. А из несбывшихся — у меня всегда была мечта станцевать "Красную Жизель" Бориса Эйфмана. Но так как я совершенно не Красная Жизель и не танцовщица Эйфмана — это моя неосуществимая мечта с налётом лёгкой светлой грусти.
Может быть, есть ещё самые смелые балетные мечты?
— Я бы хотела станцевать спектакль МакМиллана "Ромео и Джульетта".
Была ли какая–то очень долгожданная роль, которую вы в Мариинском хотели и получили?
— Я ждала сейчас как раз "Раймонду" 4,5 года. Очень хотела её станцевать и просила руководство, чтобы мне дали такую возможность. Но вообще и "Баядерку", и "Лебединое озеро" можно отнести к долгожданным.
Вы одна из немногих артисток Мариинского, у кого нет аккаунта в Instagram. Почему так?
— Раньше у меня была страница, я выкладывала там фотографии небалетные. Но потом я забыла пароль. Но иногда я после спектакля захожу через аккаунт Леонида (Леонид Сарафанов — муж Олеси Новиковой и премьер Михайловского театра. — Ред.) и смотрю записи, которые выкладывают зрители.
Мне важно посмотреть, как это было. Ещё у моей мамы есть "ВКонтакте" страница, и она мне иногда даёт почитать там отзывы на спектакли.
Вы мать троих детей и теперь одновременно прима–балерина. Как получается сочетать работу и дом?
— Мы работаем меньше, чем артисты кордебалета. Им, конечно, тяжело, потому что они весь день в театре и не видят детей. У нас работы меньше, поэтому всё успеваю.
Дети любят ходить на ваши спектакли?
— Нет, они очень шумливые, не высиживают. У меня только старший ходил именно на меня смотреть.
Два других — это жгучая смесь. Их вообще никуда нельзя в общественное место вдвоём водить. Поэтому они пока без этого опыта.
Но гордятся, когда проходят мимо театра. Одноклассникам рассказывают, что у родителей работа экзотическая.
Старший пошёл учиться в академию. Но пока тяжело что–то говорить наперёд. Учатся многие, а свою нишу занимают только единицы.
Никогда не знаешь, у кого что получится в балете. Я никогда не считала высшей целью звание примы. Мне просто всегда хотелось быть чуть–чуть лучше себя самой. Но педагог нас правильными примерами воспитывала. И это подстёгивало, и хотелось становиться лучше.
Сможете назвать кого–то, кого вы для себя ставили в пример?
— Диана Вишнёва. Этот человек раздвинул рамки возможного в балете.
То есть вы теперь с ней стали одного ранга?
— Получается, что да. Но ранг один, а высоты разные. И я очень хорошо это понимаю. Есть люди, а есть сверхчеловеки. Диана Викторовна — сверхчеловек.
