Хотя отношение к исторической застройке эволюционирует, приёмы фасадизма остаются неизменными с середины прошлого века.
На днях Госстройнадзор выдал разрешение на ввод в эксплуатацию новой школы на территории бывшего завода "Вагонмаш" у Московского пр. (ул. Глеба Успенского, 9), теперь застроенного жильём. Как заметили в службе, "в память об историческом месте застройщик воссоздал (на здании школы. — Ред.) элементы фасадов цехов". Прежде на этом месте была дореволюционная постройка. Её снесли в 2013–2015 годах на основании технической экспертизы как аварийную с рекомендацией воссоздания, КГИОП согласовал проект. Воссоздан был фасад, встроенный в объём современной школы. Ранее по такому же принципу на территории того же жилого комплекса фасад другого цеха встроили в детский сад.
Это прекрасное решение
"Внутри холлов поддерживается тематика прошлого данного места, на стенах присутствуют вагоны и рельсы. На территории школы установлен памятный знак завода им. Егорова (“Вагонмаша”. — Ред.)", — рассказала "ДП" главный инженер проекта в компании–генпроектировщике ООО "ИЦ “Стройэксперт”" Елена Зинчук. Она говорит, что застройщик "не ограничивал в фантазии архитекторов нашей компании", а концепция фасадов обсуждалась с городскими властями и была согласована.
"Данное решение позволяет знакомить поколения с исторической архитектурой и прошлым, даёт возможность рассуждать о будущем. Это не первое здание, которое построено с данными приёмами. Это прекрасное решение — город остаётся Санкт–Петербургом, характерным, историческим и интересным", — считает главный инженер проекта.
Отметим, что похожий приём использовался в советское время, но в основном как огромная мемориальная доска — для увековечивания памяти выдающихся личностей. Так, на здании Финляндского вокзала часть старого фасада сохранили в память о Ленине, на ул. Егорова несколько ячеек функционалистского здания института ЛИСИ стилизовано под стоявший на этом месте прежде дом, в котором жил Достоевский.
После горбачёвской перестройки к фасадизму обращались для соблюдения охранного законодательства. Среди примеров — бывшая Введенская гимназия на Большом пр. Петроградской стороны, перестроенная под гостиницу (позади возвели многоэтажный корпус), и пристроенный ко второй сцене Мариинского театра со стороны Крюкова канала Литовский рынок (который тоже, как и фасады "Вагонмаша", является новоделом, поскольку оригинальные стены рухнули). Один из последних известных случаев — возведённая 3 года назад гостиница на 9–й Советской ул., в которую встроили двухэтажный особняк (при этом его второй этаж воссоздали в современных конструкциях).
Сохраним фрагменты
Архитектор Дмитрий Лагутин был автором проекта на Лиговском пр., 13–15, где к старому фасаду пристроили стеклянный объём. Он говорит, что выступает за "сохранение фрагментов города". Например, проплывая по Зимней канавке, можно наблюдать на Эрмитажном театре фрагмент фасада Зимнего дворца Петра I.
Бывает удачное и не очень исполнение, которое зависит от архитектора. Например, если Введенская гимназия — "это ещё более или менее", то Литовский рынок в нынешнем виде вызывает недоумение.
На Лиговском у зодчего был определённый градостроительный замысел, хотя он признаёт, что не всё вышло идеально. Планировалось, что фасад будет приставлен прямо к новому объёму, что позволило бы сделать более органичный переход между старым и новым, но власти потребовали воспроизвести и часть боковых стен.
"КГИОП заставил нас повторить брандмауэр. Это глупо смотрится. Мы долго боролись за боковой фасад", — вспоминает Дмитрий Лагутин.
Тактично и умело
Архитектор Святослав Гайкович отмечает, что новое здание школы на "Вагонмаше" продолжает историческую традицию включения ценных фрагментов в ткань нового строения. Как и все архитектурные приёмы, этот можно осуществить талантливо и бездарно.
Зодчий считает, что в случае Финляндского вокзала Яков Лукин и Пётр Ашастин удачно использовали приём включения ещё в 60–х годах прошлого века. Старые склады в Гамбурге "органично слились с новой филармонией по воле Герцога и Демерона", а Даймонд и Шмидт "провально" включили остатки Литовского рынка в новый Мариинский театр, говорит он. "Мы все ещё неоднократно встретимся с этим архитектурным приёмом, исполненным с разной степенью успешности. Что же касается Андрея Шарова (который, как считается, работал над проектом на "Вагонмаше". — Ред.), он внедрил прекрасную промышленную архитектуру XIX века в свою белую школу весьма тактично и умело", — говорит Святослав Гайкович.
Печаль и недоумение
"Единственная положительная мысль, приходящая на ум в связи с данной историей: всё же благодаря КГИОП ученики новой школы будут хотя бы догадываться, что история этого места не ограничивается последними годами. Иначе, сдаётся мне, в прямом смысле камня на камне не осталось бы", — отмечает архитектор Степан Липгарт.
Но память — явление сложное и в первую очередь связанное с категорией подлинности. В этом смысле, по выражению архитектора, "муляж осколка фасада, напоминая ремесло таксидермиста, служит скорее надгробным камнем почившей постройке, нежели сберегает её сущность".
"Остаётся только помечтать, что мы (да и само наследие) доживём до времён, когда стройкомплекс научится приспосабливать исторические здания под новые функции, действительно сохраняя первоначальные фасады и объёмы, архитектурой новых частей лишь подчёркивая, оттеняя красоту векового кирпича, магию старинных пространств. С наследием следует обращаться вдумчиво, осмысленно, с любовью. В противном случае основной эмоцией от нового так и останется печаль вперемежку с недоумением", — добавляет Липгарт.
