Инвестиционное завтра: бизнес тянет за собой инфраструктуру

Ответ интуитивно логичный — тем более что об инвестициях в инфраструктуру власти рассуждают бесконечно. Логика совершенно очевидная: все знают страны, где "много бизнеса", и в этих странах, как правило, хорошая инфраструктура — дороги, мосты, причалы, — так давайте вложимся в инфраструктуру, и бизнесу будет легче вести свои дела, и экономика покажет рост.

А вот не факт, возразят экономисты. Вы путаете причины со следствием. Хорошая инфраструктура появляется там, где "много бизнеса", соответственно, бизнес готов вкладываться в инфраструктуру, а государство её спонсирует, поскольку понимает, насколько эта инфраструктура бизнесу нужна. Другими словами, не инфраструктура тянет за собой бизнес, а бизнес тянет за собой инфраструктуру.

Задайте другой вопрос: что нужно делать, если вы хотите создать "инновационную столицу"? Обычный ответ будет: надо строить технопарки, промплощадки, бизнес–центры и "развивать производство". Ну и вкладываться в современные технологии для дистанционной работы, ведь это так модно и перспективно.

Но совсем не факт, что это как–то поможет инновациям и развитию.

Лицом к лицу

Ещё в 1970–е профессор Массачусетского технологического института (MIT) инженер Томас Аллен заинтересовался ролью коммуникации между инженерами и учёными в распространении промышленных технологий. Аллен занимался проблемами развития НИОКР и верил, что новые идеи быстрее рождаются в неформальном диалоге умных людей, чем во время длительных рабочих совещаний. Тогда Аллен доказал, что увеличение расстояния (до 8 метров) между рабочими столами в конструкторских бюро может на 95% снизить вероятность делового разговора между коллегами хотя бы раз в неделю. Не будет таких разговоров — не будет и технического творчества, объяснял Аллен.

Но разве эта теория актуальна сейчас — когда коммуникационные технологии позволяют нам общаться, не встречаясь лицом к лицу? Это решили проверить в самом MIT в 2017 году на примере кампуса Массачусетского института — мирового лидера в IT. Учёные проанализировали данные о взаимодействии авторов более 40 тыс. исследований и 2300 патентов, выпущенных и выданных в 2004–2014 годах 33 научными подразделениями MIT.

Выяснилось, что эффективность сотрудничества авторов, имевших возможности для спонтанного неформального общения, втрое выше, чем тех, кому приходилось для такого общения прикладывать какие–то дополнительные усилия. Дистанцией, разрывавшей "неформальную коммуникацию", оказались 400 метров — расстояние между соседними зданиями кампуса. И никакие чудеса IT эту проблему не решают — личный контакт в комфортной обстановке оказывается важнее.

Это позволяет нам сделать парадоксальный вывод, что для инноваций в первую очередь нужна инфраструктура неформального общения — например, бары и рестораны, где за одним столиком могут оказаться условные "инженер", "предприниматель", "маркетолог" и "банкир", — и они быстрее договорятся о запуске стартапа.

Да–да, Петербург не просто так называют "барной столицей" России. Бизнес чувствует, что инфраструктуре должно предшествовать то самое неформальное общение. Не будет его — никакая тяжёлая инфраструктура сама по себе не поможет — вот как hardware не будет работать без software.

Кстати, если мы понимаем, в какой степени удалённая работа опасна для городской экономики, нам нужно вкладывать гораздо больше сил и средств, чтобы мы как можно скорее могли отказаться от всех ограничительных мер на перемещения. Локдаун (и даже его угроза) разрушает экономику (и систему здравоохранения заодно) гораздо более коварно, чем это нам кажется.

Свести на нет

Экономисты Жак–Франсуа Тисс из L'Université catholique de Louvain (Бельгия), Кристиан Беренс из Université du Québec à Montréal (Канада) и Сергей Кичко (Центр теории рынков и пространственной экономики НИУ ВШЭ) в исследовании Working from Home: Too Much of a Good Thing? изучали, как удалённая работа влияет на экономику агломераций.

Влияние здесь неоднозначное. Увеличение доли дистанционной занятости сначала имеет даже положительное влияние на экономику, но потом всё становится плохо. Доля дистанционной занятости, которая "максимизирует" выгоды удалёнки, в модели авторов колеблется от 20 до 40%. То есть 1–2 рабочих дня. Если больше — начнутся проблемы.

В первую очередь потому, что дистанционка сводит на нет так называемые "агломерационные эффекты", благодаря которым, собственно, жители больших городов и живут богаче. Концентрация самых разных работников "в одном месте" позволяет им быстрее находить свои ниши в городской экономике, а обмен опытом и знаниями в ходе "живых контактов" позволяет быстро повышать квалификацию и генерировать новые идеи. По выражению Кристиана Беренса, "никакие инструменты удалённого общения не заменяют живую дискуссию около кофемашины в офисе".

Допустим, профессора и инженеры как–то договорятся между собой. Но "исход" высококвалифицированных работников из центра города в спальные районы не только позволяет бизнесу экономить на аренде (одновременно снижая спрос на офисы и повышая цены на квартиры с кабинетами), но и убивает спрос на инфраструктуру услуг, предоставляемых низкооплачиваемыми работниками.

Рост удалённой занятости — доступной прежде всего для высококвалифицированных работников — обернётся сокращением рабочих мест в ресторанах, барах и магазинах, объясняют Беренс, Тисс и Кичко. То есть той самой инфраструктуры неформального общения, которая, как мы рассматривали выше, важна для обмена информацией и развития городской экономики.

Другими словами, инвестиции — и "бюджетные", и "частные" — в первую очередь должны были крутиться вокруг городской software (например, медицины, образования и сопутствующих сервисов, в том числе логистики). И только в том случае, когда софт "не справляется", нам нужно вкладываться в "материальные объекты". А вот обеспечение транспортной связанности города сочетает в себе и то и другое — вам нужны и мосты, и дороги, и машины, которые по ним едут, поскольку качество городской экономики — производная от качества транспортной системы города (то есть обеспечения коммуникаций). Но это уже особая история.