Смена приоритетов: высшие суды поддержали бенефициаров компаний–банкротов

Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти в октябре 2017 года признал несостоятельным петербургское ООО "Финансовая компания “Присцельс”". В рамках этого процесса конкурсный управляющий Раиля Ибрагимова в феврале прошлого года обратилась с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (КДЛ), в том числе директора "Присцельса" Михаила Кокурина, на 48,1 млн рублей.

В свою очередь, Михаил Кокурин в ноябре 2020 года подал в Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти жалобу на конкурсного управляющего. По его мнению, Раиля Ибрагимова не занималась взысканием дебиторской задолженности "Присцельса", необоснованно привлекала специалистов к ведению банкротной процедуры и превысила лимиты на её проведение. По сути, претензии заявителя можно свести к тому, что действия управляющего повлекли сокращение конкурсной массы, а чем она меньше, тем больше размер субсидиарной ответственности. При этом повлиять на эту ситуацию Михаил Кокурин никак не мог.

"Суды не позволяли контролирующему лицу защищать права в других спорах со ссылкой на отсутствие такого субъекта в перечне лиц, участвующих в деле о банкротстве (ст. 34 закона о банкротстве). Формально закрытый перечень привёл к тому, что суды буквально толковали нормы законодательства и указывали, что статус контролирующего лица ограничен только спором о привлечении к субсидиарной ответственности (ст. 61.15 закона о банкротстве)", — поясняет Дмитрий Бирюлин, адвокат юркомпании "Сотби".

Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти предсказуемо вернул эту жалобу Михаилу Кокурину. Эту позицию поддержал и 13–й арбитражный апелляционный суд, и Арбитражный суд Северо–Западного округа.

Но директор "Присцельса" не сдался и обратился в Верховный суд, который отменил решения нижестоящих инстанций и направил жалобу заявителя в Арбитражный суд Петербурга и Ленобласти на новое рассмотрение. Своим решением высший суд исправил дисбаланс сил, дав бенефициарам и менеджменту должника новый инструмент. "Теперь у них есть возможность ставить перед судом вопросы о том, насколько разумным является поведение арбитражного управляющего с точки зрения защиты интересов должника (привлечение управляющим специалистов, достаточность мер по охране имущества или по оспариванию сделок должника)", — говорит Дмитрий Бирюлин.

И Конституционный суд тоже

В середине ноября тренд на расширение прав бенефициаров подхватил Конституционный суд, рассмотревший жалобу Николая Акимова, директора ООО "Стигл". В июле 2019 года в рамках дела о банкротстве ООО его привлекли солидарно к субсидиарной ответственности. Долг компании перед кредиторами составил 23,6 млн рублей, 13 млн из которых — требования ФНС. Николай Акимов пытался обжаловать определение суда о включении претензий ФНС в реестр и восстановить срок подачи жалобы на это решение, но получил отказы. По его мнению, как лицо, привлечённое к субсидиарной ответственности, он должен иметь право оспаривать решение суда о признании обоснованными требований кредитора, принятое без его участия. В итоге 16 ноября этого года КС, как сообщает его пресс–служба, постановил, что привлечённые к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в делах о банкротстве вправе оспаривать требования кредиторов.

"Предоставление КДЛ таких прав вполне справедливо и обоснованно, — считает Сергей Бакешин, руководитель практики разрешения споров и банкротства юрфирмы Maxima Legal. — Лицо, с которого взыскивают деньги, должно иметь возможность возражать не только против выплаты в целом, но и против взыскиваемой суммы. До сих пор такие возражения могли быть основаны только на аффилированности кредитора с КДЛ или с должником, которая не позволяет включать требование в общий размер субсидиарной ответственности (поскольку требования аффилированного кредитора противопоставлены интересам кредиторов независимых)".

Дьявол в деталях

В целом эксперты оценивают оба решения высших судов позитивно. Такой тренд особенно актуален, учитывая продолжающийся рост случаев привлечения к субсидиарной ответственности и суммы таких исков. К примеру, с Вадима Александрова, экс–главы обанкротившегося ОАО "Метрострой", требуют 4,8 млрд рублей.

Впрочем, есть нюансы. Адвокат Александра Улезко, руководитель группы по банкротству АБ "Качкин и партнёры", считает, что КС решил вопрос гораздо более узко и сдержанно по сравнению, например, с тем, как аналогичные вопросы решил ВС в деле ООО "Финансовая компания “Присцельс”". "Обжаловать можно акты о признании обоснованными требований кредиторов должника и о включении их в реестр требований кредиторов, но только за период, когда это лицо являлось контролирующим по отношению к должнику. Однако наличие в реестре необоснованных требований кредиторов не меньше нарушает права субсидиарного должника, чем незаконные действия или бездействие управляющего, препятствующие максимальному удовлетворению требований кредиторов", — отмечает Александра Улезко.

Новое право, предоставленное КДЛ, расшатывает принципы стабильности судебных актов и правовой определённости, обращает внимание Сергей Бакешин. "Заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, как правило, подаётся и рассматривается на финальных стадиях банкротного процесса, когда требования кредиторов уже давно установлены. Теперь появляется возможность их экстраординарного оспаривания. КС недостаточно чётко указал, предоставляется ли такое право только тем КДЛ, в отношении которых уже вынесен судебный акт о привлечении к ответственности, или и тем, в отношении которых заявление о субсидиарной ответственности ещё только рассматривается. Если практика пойдёт по второму пути, то можно ожидать подачи “технических” заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности с целью оспаривания требований кредиторов", — полагает юрист.

Как прогнозирует Ростислав Кац, юрист юрфирмы Forward Legal, сильнее всего новая практика высших судов затронет "затяжные" банкротства компаний с большим количеством кредиторов, таких как банки и крупные промышленные предприятия. Действительно, при банкротстве банков круг лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, может быть велик. Так, в деле о банкротстве Рускобанка госкорпорация "Агентство по страхованию вкладов", конкурсный управляющий должника, пыталась привлечь порядка 15 топ–менеджеров и акционеров банка к субсидиарной ответственности на сумму более 3 млрд рублей.

Кроме этого, решения высших судов неизбежно приведут к росту споров в рамках банкротной практики, что, соответственно, увеличит нагрузку на арбитражные суды.