В 2022 году инфляция останется ключевой проблемой российской экономики и может добавить головной боли политикам.
Когда речь заходит о безудержном росте цен на прилавках, принято винить, конечно, американцев. Это ведь они напечатали "вертолётные доллары", чтобы поддерживать свою экономику, а счёт потом выставили менее развитым странам, "проэкспортировав" свою инфляцию. В итоге рост мировых цен на продовольствие в 2021 году составил 28%. К этому добавим, конечно, кризис логистический: закрытые китайские порты, перебои с поставками, подскочившие цены на фрахт. Так получится красивый рецепт для объяснения всех бед с российской инфляцией, главным средством от которой пока стало повышение Центробанком ключевой ставки.
Но не все с этим согласятся. Как показало исследование группы уральских экономистов во главе с академиком РАН Александром Сёминым, дело может быть не в изменении мировых цен, а в не очень эффективном администрировании внешней торговли и низкой конкуренции внутри России.
В сетях агрохолдингов
Исследователи констатируют, что самый значимый из факторов, влияющих на рост потребительских цен на продовольствие, — это монополизация сельскохозяйственного и продовольственного рынков России агрохолдингами и крупнейшими торговыми сетями.
Ещё в 2011 году доля сетей в обороте торговли пищевыми продуктами в России составляла 21,8%. К 2020 году цифра удвоилась — до 44%. При этом мелкие торговые точки стремительно уходят с рынка: только за последние 3 года их стало меньше на четверть. И, кстати, опасно это не тем, что сети задирают цену. Тут как раз всё не так очевидно, и постоянное давление ФАС, напротив, заставляет ограничивать наценку (например, в середине января "Магнит" и X5 Group предложили ограничиться наценкой 10% на базовые товары). Но крупным сетям удобно работать с крупными поставщиками и крупными производителями. А вот к ним–то ФАС нечасто заглядывает.
Может быть, напрасно? Доля агрохолдингов в производстве мяса птицы — уже 61,5%, свинины — 59,3%, сахарной свёклы — 59,4% от всех категорий хозяйств. Можно сравнить своеобразный "коэффициент Джини" для сельских производителей в РФ и ЕС. В Германии расслоение хозяйств между самыми мелкими угодьями (площадью 5 га) и самыми крупными (1 тыс. га) — 200 раз. А в России — 8 тыс. раз. При этом как раз европейские сельхозтовары на российский рынок с 2014 года не попадают из–за контрсанкций. В результате "отечественный товаропроизводитель–монополист не стремится к росту эффективности производства, повышению качества продукции и снижению затрат, а поднимает цены на товарную продукцию с целью получения высокой прибыли", пишут учёные.
Хорошо живут
Не даст соврать петербургский бизнесмен Владимир Абрамович Подвальный (№14 РМ-2021 "ДП"). Смотрим отчётность принадлежащего ему ООО "Великолукский свиноводческий комплекс". 2018–й — чистая прибыль 1,95 млрд рублей, 2019–й — уже 3,25 млрд, а 2020 год завершился с прибылью 3,45 млрд рублей.
Или вот пример из недалёкого Пскова. Прибыль ОАО "Псковский гормолзавод" до введения эмбарго на европейское продовольствие колебалась от 20 млн до 40 млн рублей в год. Но после 2014 года дела резко пошли в гору: комбинат стал зарабатывать 60–90 млн рублей, а в 2020–м довёл чистую прибыль до 107,2 млн.
По поводу молока, кстати, есть такая статистика. Из последних данных (ноябрь 2021–го) Экспертно–аналитического центра агробизнеса видно, что в России в пути от фермы до прилавка молоко дорожает примерно в 2–3 раза. Отпускная цена на сырое молоко — 28,8 рубля, оптовая цена на пастеризованное — уже 50,8 рубля, а в розничных сетях средний ценник составляет 64,9 рубля.
Понятно, что эта ситуация грозит оказаться общественно взрывоопасной.
