Появление в городах главных проспектов вызвало в своё время фурор, сделав их центрами городской жизни и наполнив дорогими отелями, ресторанами и модными магазинами.
Путешествуя по миру, видишь много крупных городов — и, конечно, всякий раз запоминаются не только их основные достопримечательности (Эйфелева башня и Зимний дворец, Тауэр и Капитолий, Колизей и Прадо, Св. София и площадь Св. Марка), но и центральные улицы, на которых, как предполагается, обязательно должны кипеть жизнь, делаться бизнес и находиться правительственные здания. Между тем мне кажется, что "золотой век" этих шоссе и бульваров во многом остался в прошлом.
Исторические города Европы традиционно возникали не вокруг широких улиц, а вокруг центров общественной жизни (в античные времена) или же дворцов и замков правителей (в период Средневековья). Широкие авеню появились только в XVII–XVIII веках, когда из городского пейзажа исчез такой в прежние времена фундаментальный элемент, как крепостные стены (поэтому неудивительно, что само название main street распространилось в Америке, где центрами возникавшей городской жизни стали церкви, магазины и пабы). В Европе появление нынешних центральных улиц началось в период перепланировки столиц, и первыми, пожалуй, были Елисейские Поля в Париже, Молл в Лондоне и Унтер ден Линден в Берлине, оформившиеся в их первоначальном виде в последней трети XVII века и возникшие из парковых ансамблей (соответственно продолжения садов Тюильри, аллеи для игры в крикет и дорожки для конных прогулок). Петербург с Невским проспектом является одним из пионеров в области строительства помпезных центральных улиц, пересекающих практически всю историческую часть города, — в Европе современный вид они приняли намного позже, в основном в XIX веке, когда стала похожей на саму себя та же Унтер ден Линден, на месте снесённых городских стен был выстроен венский Ринг, в Барселоне появилась знаменитая Авенида Диагональ, в Сан–Паулу — Авенида Паулиста, а в Буэнос–Айресе — самая, вероятно, широкая "проспективная улица" в мире — Авенида 9 Июля. К концу столетия мода на новые проекты сошла на нет.
Естественно, появление подобных проспектов вызвало в своё время фурор, сделав их центрами городской жизни и наполнив дорогими отелями, ресторанами и модными магазинами, а также особняками аристократов и дорогим жильём. Однако расцвет продолжался не слишком долго: в том же Париже после масштабной реконструкции времён Второй империи появились конкурирующие улицы и бульвары; в Вене жизнь продолжалась и в старом центре, и на окраинах; в Берлине внимание бонвиванов перетянула перестроенная по личному решению Бисмарка Курфюрстендамм. Суета главных столичных магистралей приводила к тому, что самое престижное жильё начало строиться хотя бы в некотором отдалении от них, дорогие рестораны и бутики — "разбегаться" в окрестные небольшие улочки; и центральные улицы (собственно, там, где они были, — в Лондоне, например, о таковой в собственном смысле слова довольно сложно говорить вообще) превратились скорее в символы, чем в самые престижные destinations.
Характерно, что мало где (за исключением, например, Петербурга, где Невский проспект практически упирается в два самых символических официальных здания — Зимний дворец и Адмиралтейство, или Вашингтона, в котором Пенсильвания–авеню изначально выстроена как магистраль, соединяющая Капитолий и Белый дом) центральные улицы были предназначены к расположению основных органов государственной власти (с течением времени эта функция окончательно обособилась от обычной городской жизни, что можно видеть, в частности, на примере совсем "нежилого" Уайт–холла). В большинстве европейских городов президентские дворцы, здания парламентов и различные министерства занимают довольно неприметные с точки зрения городской планировки точки (исключением можно считать разве что Париж с комплексом Национального собрания и министерства флота, выстроенных по обе стороны моста через Сену у площади Конкорд, и примыкающего к парламенту монументального здания министерства иностранных дел, а также отчасти Берлин с возвратившимся в него Бундестагом).
Некоторый ренессанс центральные улицы получили в конце XIX века вне Европы, при планировании и развитии колониальных городов, но большинство из них довольно быстро оказались перенаселёнными мегаполисами, и подобные проспекты превратились в Сингапуре и Маниле, Гонконге и Мумбае в более (а часто менее) престижные торговые и ресторанные улицы. За исключением искусно подчёркивающих своё величие авторитарных стран, в этом регионе мира центральные улицы не имеют особого значения, и даже в Пекине большинство путеводителей называют в качестве таковой не гигантский и пустой проспект Чанъаньцзе, построенный ещё в XV веке около стен Запретного города, а торгово–ресторанную Ванфуцзин.
Стоит заметить, что практически нигде (за исключением, быть может, Сан–Паулу и отчасти Нью–Йорка) центральные проспекты не стали местом средоточения бирж, банков и штаб–квартир коммерческих компаний. Лондон, в котором Вестминстер и Сити были отделены друг от друга исторически, в какой–то мере дал пример многим другим городам, где уже с середины XX века деловые кварталы стали строиться в отдалении от исторического центра. Новатором в этом деле стал Муссолини, в конце 1930–х построивший в Риме знаменитый EUR, а позже отдельные бизнес–кварталы появились в Париже (Ла–Дефанс), Вене (Донау–сити) и даже в Москве. В некоторых случаях бизнес как бы захватывал города, подчиняя их своим нуждам (примером тому я бы назвал Франкфурт со штаб–квартирами крупнейших немецких банков, ярмаркой, фондовой биржей, а с недавних пор — и Европейским центральным банком), но ни в одной столице исторические центральные улицы не становились объектом вожделения крупных коммерческих структур. Однако настоящая революция случилась уже на рубеже XX и XXI столетий.
Причиной её стал международный туризм. По мере его развития центральные улицы городов стали превращаться в места, самые популярные у тех, кто приехал в новый для себя город на несколько дней и стремится проникнуться его духом, окунуться в многоязыкую толпу и купить несколько сувениров. Как следствие, дорогие магазины заменились массмаркетом, а рестораны — фастфудом (Елисейские Поля, на мой взгляд, являются самым впечатляющим примером подобной трансформации). Центральная улица превратилась в синоним бесконечной суеты и отчасти даже хаоса, а её экономическое значение — как в смысле действующего здесь бизнеса и собираемой выручки, так и в свете привлечения в город туристов и посетителей — существенно снизилось. Бизнес делается в укромных или сверкающих офисах далеко от туристических кварталов; люксовые бутики давно перебрались на небольшие и отчасти даже пешеходные улицы типа Faubourg Saint–Honore в Париже, Old Bond Street в Лондоне и via Montenapoleone и via Condotti в Милане и Риме; популярные кафе и рестораны привлекают качеством блюд, а не местом расположения. Экономика современного мегаполиса — это не экономика небольшого американского городка, где вся жизнь десятилетиями выстраивалась вокруг main street; она неизмеримо более диверсифицирована, и даже гостей любого столичного города больше привлекают достопримечательности и музеи, чем виды центрального проспекта. Жизнь наша меняется, а с ней меняются и города: наиболее конкурентными в ближайшем будущем окажутся те, что обеспечат своим жителям ощущение преодоления скученности и суеты. Собственно говоря, всего того, что большие центральные проспекты на протяжении всей своей истории и призваны были воплощать.
