Кредиторы "Источника" проголосовали за мировое соглашение

Как стало известно "ДП", на общем собрании кредиторов АО "Научно-исследовательский аккумуляторный институт "Источник" (НИАИ "Источник"), которое состоялось 20 апреля 2022 года, кредиторы – 28 компаний с общими требованиями на сумму 271 млн рублей основного долга и 219 млн рублей процентов и пеней – подавляющим большинством голосов проголосовали за утверждение мирового соглашения в редакции, предложенной административным управляющим предприятия Инной Чертковой.

По условиям соглашения кредиторы прощают должнику все проценты, а также 55% от суммы основного долга, на оставшиеся же 45% дают 1 год отсрочки и затем еще 9 лет рассрочки, при этом должник имеет право исполнить финансовые обязательства досрочно или поручить их исполнение третьим лицам.

Напомним, деньги для погашения долгов "Источник" получил на днях от ООО "Электрон" Андрея Лушникова, которое на аукционе приобрело за 1,044 млрд рублей один из корпусов института на набережной реки Карповки. Здание было в залоге у ООО "Ферма", связанного с девелоперским холдингом Tellus Group, и в соответствии с законом о банкротстве залогодержатель получил полное погашение своих основных требований (около 700 млн рублей).

Проценты же ему также пришлось простить должнику в соответствии с мировым соглашением. Теперь административный управляющий должна будет направить в суд ходатайство об утверждении мира и завершении процедуры банкротства института.

"Деловой Петербург" поговорил о результатах этого дела с Иваном Решетниковым, управляющим партнёром юридической фирмы "Апелляционный центр", которая сопровождала процедуру с конца 2020 года и, по сути, обеспечила юридически выход института из банкротства.

- Каждое громкое банкротство, которое вы сопровождали за последнее время, завершалось миром. Совпадение?

- Не совпадение. Мы очень любим мировое, потому что это самый удобный способ вывода бизнеса из конфликта. В нашей практике последних лет концептуально с каждым годом становится все больше. В 2021 году было три мировых, в 2020 и 2019 – по два. Многие коллеги жаловались, что действующий закон "О банкротстве" имеет сугубо ликвидационный уклон, и поэтому, дескать, требуется его полностью переписать, сделав уклон в сторону оздоровительных процедур.

Однако давайте посмотрим на этот самый кейс, "Источник": предприятие с долгами за миллиард сначала вместо конкурсного производства вошло в процедуру финансового оздоровления, а потом, продав всего одно здание, заключило мировое соглашение, которое позволило остаться с оборотными средствами для восстановления полноценного научно-производственного бизнеса, который в нынешних реалиях будет дико востребован рынком.

- Когда в эту процедуру банкротства вошли девелоперы, сам собой напрашивался вывод, что НИИ пойдёт под нож, а на его месте вырастут жилые дома. Почему в итоге решили спасать институт?

- Мы, конечно, любим спасать производственные и научные предприятия, занимаемся этим уже 20 лет. Спасли Балтийский завод, дважды спасали "Севкабель", отстояв в том числе их недвижимость, ну и еще всего много другого.

Но именно в "Источнике" понимание, что институт надо сохранять, у инвесторов было изначально, еще когда они выходили на сделку цессии со Сбербанком. Просто потому, что НИАИ "Источник" имеет статус стратегического предприятия. Он делает батареи для Роскосмоса, для спецсвязи – в общем, для таких организаций, с которыми шутки плохи. Так что и нас изначально привлекали как специалистов по оздоровлению, а не по очистке "золотого" участка. А мы, конечно, со своей стороны помогли найти людей, умеющих управлять наукоемким производством – в силу нашей специализации мы как раз с такими людьми давно и успешно работаем. Эти люди взяли управление предприятием и блестяще справились со своей частью дела: погасили налоги, долги по зарплате, сохранили коллектив и возобновили исполнение старых контрактов – и космических, и оборонных. Так что девелоперам не пришлось штудировать учебники по электрохимии: они обеспечили финансовую сторону вопроса – а больше от них ничего и не потребовалось.

- Если курс был на финансовое оздоровление, то зачем было продавать здание на Карповке в марте этого года?

- Это называется «малой кровью»: для современного производства аккумуляторов не требуется 25 тыс. м2 площадей, достаточно остающихся 10 тыс. м2. А долги в 1,2 млрд рублей так просто не исчезают. Инвесторы – люди рациональные, и, выкупая права требования у Сбера за сотни миллионов рублей, а затем выдавая займы для пополнения оборотных средств банкрота, они, разумеется, рассчитывали на возврат своих средств. И план финансового оздоровления, утвержденный арбитражным судом, прямо предусматривал продажу одного корпуса с целью погашения долгов. Был проведен открытый аукцион с хорошей начальной ценой, 995 млн рублей, развернута широкая рекламная кампания, созданы максимально благоприятные условия для участников, чтобы привлечь как можно больше потенциальных покупателей. В итоге на торги зарегистрировалось довольно много участников – восемь. Покупатели были, и цена, пусть и не сильно, на 5%, но поднялась – до 1,044 млрд рублей.

- А почему нельзя было после получения этих денег просто погасить все долги за два года, как предусматривал план оздоровления? Зачем понадобилось срочно завершать процедуру через мировое?

- Нам, юристам, в общем-то, без разницы. Инвесторов тоже устраивал любой вариант, в том числе и платежи по плану оздоровления. Но здесь свое слово сказали те самые управленцы – производственники и финансисты, которые как раз восстанавливают работу института. У нас с ними выстроилось очень плотное взаимодействие, была даже реализована достаточно редкая правовая конструкция, когда партнер нашей фирмы, Владимир Полуянов, возглавляющий практику банкротства и антикризисного управления, вошел в совет директоров института. То есть стал не просто юристом или советником, а лицом, имеющим право влиять на принимаемые органами управления компании решения. В общем, управленческая команда «Источника» организовала исполнение старых контрактов, но вот для того, чтобы пошли новые заказы, нужно убрать ярлык «банкротство». Так что чисто экономически предприятию выгоднее завершить процедуру сейчас, а не через полтора года. Тем более, что в текущих политических реалиях остро стоит вопрос импортозамещения, так что спрос на продукцию будет зашкаливать – только производи. Поэтому почти все конкурсные незалоговые кредиторы на собрании пришли к соглашению, которое теперь должен утвердить суд. Они прощают пени и проценты, а на тело долга дают рассрочку на 9 лет и скидку 55%. Таким образом у института остаются деньги на развитие производства и здание, в котором это производство будет развиваться. И уходит пометка "банкрот", открывая доступ к госзаказам.

- Помнится, на "Севкабеле" в ноябре прошлого года вы тоже закончили дело о банкротстве мировым соглашением – и там была скидка 85%. Почему там 85, а тут 55? Почему не 1?

- (смеётся) Бывают банкротства, где и 1% кредиторам получить в радость. Тут главный критерий такой: получат ли в результате мирового кредиторы больше, чем в любой другой процедуре банкротства. Есть и другие критерии, но главный этот: если вы напишете в мировом соглашении про 1%, а на заседании встанет какой-нибудь кредитор и обоснованно заявит, что после продажи всего имущества должника он получил бы 3%, суд такое мировое не утвердит. Поэтому мы просто каждый раз ищем те условия, которые отвечают требованиям закона и рекомендациям Верховного суда: чтобы, во-первых, кредиторы получили больше, чем от конкурса; во-вторых, чтобы должник, выходя из банкротства, имел возможность продолжать свою деятельность и платить по своим обязательствам.

В случае с "Источником" дисконт обусловлен необходимостью сохранить стратегическое предприятие и оставить ему оборотные средства для выпуска продукции и разработки новых аккумуляторов. Эти 45% в течение 9 лет есть тот объем долговой нагрузки, который институт способен вытянуть, одновременно вкладываясь в науку. Причем, многие из миноритарных кредиторов – это поставщики материалов, комплектующих и услуг, которые заинтересованы в дальнейшем сотрудничестве с институтом. Им проще пойти навстречу в суде, но затем в долгосрочной перспективе иметь платежеспособного заказчика.