Глава СКР Александр Бастрыкин не выпадает из градозащитной повестки Петербурга. Прошедшая неделя не стала исключением.
Так, дом Лапина стал вещдоком в рамках дела, связанного со сносом объектов культурного наследия, приставы убедились в прекращении демонтажа в особняке Салтыковой, а сам Александр Бастрыкин заявил, что неплохо бы проверить законность застройки у Пулковской обсерватории. Под конец недели он вновь провёл совещание в Петербурге и проверил стройку академии Следственного комитета.
Споры об охранных зонах, допустимых способах реконструкции и дальнейших стратегиях по сохранению исторических зданий зазвучали с новой силой.
Много дел
Хотя СК и раньше реагировал на подобные истории в Петербурге уголовными делами и доследственными проверками, многие задаются вопросом, почему Александр Бастрыкин начал столь активные действия именно сейчас, защитив (по крайней мере на время следствия) и Дом Лапина, и вышеупомянутый особняк Салтыковой, где собираются сделать гостиницу.
"Визит Александра Ивановича в Петербург связан с тем, что люди, заинтересованные в сносе этого и подобных домов, оторвались от реальности, — считает градозащитник Олег Мухин. — Хотя весь город видит, что сносят памятник, КГИОП на голубом глазу согласует этот снос, называя это работой с объектом культурного наследия, а люди начали сопротивляться. Думаю, следователей интересует гораздо больше объектов, а не только те, что уже анонсировал СК".
2 сентября Бастрыкин проверял строительство и реконструкцию двух корпусов зданий Санкт-Петербургской академии и Культурного центра СК на набережной Мойки, 96. К слову, неподалеку от него (до недавнего запрета суда) и велись работы на улице Большая Морская, д. 51, лит. А. Проект отеля в этом месте, как писал "ДП" ранее, связан с "Корпорацией ВИТ" Виктора Тырышкина. По некоторым данным, после визита в СК предприниматель согласился приостановить демонтаж и заверил журналистов, что никаких проблем с документами нет. Судя по всему, внимание главы СК именно к особняку Салтыковой обусловлено ещё и тем, что он просто не мог не заметить скандал, который буквально происходит через дорогу.
Только спокойствие
Власти настаивают, что снос флигелей в особняке на Большой Морской связан с их аварийным состоянием. Впоследствии флигели планируют восстановить согласно утверждённому проекту, "без изменения высотных отметок коньков крыш".
Поскольку конфликт продолжает набирать обороты, личное участие Александра Бастрыкина поможет снизить градус накала, полагает кандидат психологических наук, доцент кафедры политической психологии факультета психологии СПбГУ Александр Конфисахор. Ситуация обостряется тем, что активность градозащитников часто связывают с вмешательством извне, однако демонизировать горожан, которые действительно переживают за сохранность любимого Петербурга — едва ли правильное решение, говорит эксперт.
"Наша власть привыкла объяснять любое недовольство людей тем, что это проплачено оппозицией, Европой, США, другими недружественными государствами. И здесь нас тоже пытаются повернуть в политическую плоскость. Однако я уверен, что подавляющее большинство градозащитников искренни в своих убеждениях и им приходится платить достаточно высокую цену за свои убеждения, начиная от обвинений в ангажированности и заканчивая административным, а порой и уголовным преследованием", — отмечает Александр Конфисахор.
Вероятно, в пользу этой позиции говорит и недавнее нападение на Олега Мухина. Такая обстановка не располагает к продуктивному диалогу за рамками судебных споров. Доцент кафедры государственного и муниципального управления СЗИУ РАНХиГС, кандидат политических наук Екатерина Кузнецова подчёркивает, что само появление уголовного дела ещё не говорит о виновности и наличии нарушений со стороны комитета по охране памятников, а значит рассуждать о возможных последствиях сейчас преждевременно.
“
"Если выяснится, что КГИОП ничего не нарушал, а строительные компании действовали в соответствии с законом — это может отразиться негативно на самом СК, — соглашается директор Института современного государственного развития Дмитрий Солонников. — Самое главное — нарушался закон или нет. Если да — должно последовать наказание. А если нет — это только эмоции. Мне кажется, PR-служба СК заигралась, делая красивые и громкие заявления. Но это не вопрос моральных оценок, позитивного и негативного отношения к реконструкции. Если КГИОП нарушал закон — СК вынесет решение. Если не нарушал, все разговоры — пустота".
Максимальная защита
В конечном итоге все разговоры сводятся к городскому закону № 820, который, по сути, защищает рядовые дореволюционные постройки лучше, чем здания-памятники. И если КГИОП предлагает ослабить охранные границы, сняв безусловный запрет на демонтаж исторических зданий, считая, что он уже выполнил свою историческую функцию, то градозащитники выступают за ужесточение существующих правил.
Олег Мухин полагает, что чаще всего под незаконное "омоложение" попадают дома, в которых не проживают люди, поскольку в этом случае у инвестора гораздо меньше шансов встретить сопротивление.
"Охранять нужно весь Петербург, с его уникальным и самым большим в мире историческим центром. Это город-памятник сам по себе, — говорит Олег Мухин. — И если здание находится в границах охранных зон — оно сохраняется. Не так принципиально, кто станет инвестором, главное — чтобы город не ломали. А то, что требует ремонта и реставрации — было отремонтировано и приведено в порядок. Как это будет достигнуто — не так важно, главное, чтобы было сделано качественно и без утрат".
Чёрное и белое
Речь идёт о бизнесе с высокой маржинальностью, вокруг которого неизбежно есть огромное количество интересантов. Из-за этого дискуссия по спасению исторического наследия осложняется тем, что многие не верят в бескорыстные мотивы градозащитников и убеждены, что сохранять абсолютно все здания неэффективно.
“
"Проблема в том, что градозащитники выступают за сохранение всего исторического центра, плохо представляя, как это будет происходить на практике. В СССР, например, дворовые флигели не сохранялись. Не потому, что люди были невежественными, а потому, что более просторный двор делает жизнь более комфортной. И в этом есть своя логика: ведь если в здании не живут — оно разрушается, — объясняет архитектурный критик Мария Элькина. — На сохранение такого массива застройки, как в Петербурге, не хватит никаких денег, это должно происходить за счёт частных лиц. Но мы, как общество, — в силу законодательства, бюрократических сложностей и градозащитных скандалов, — сами даём понять, что восстанавливать старые здания дорого, невыгодно, опасно и сложно. Нельзя просто указать пальцем и ждать, что здание восстановят. Нужно, чтобы в городе появились условия для такого рода работы, это в целом требует очень созидательного диалога и конкретных предложений".
Судя по всему, глава СК не намерен останавливаться на полпути. Об этом говорят и недавние обыски в КГИОПе, и намерение Александра Бастрыкина лично осмотреть все объекты культурного наследия, против сноса которых выступают градозащитники, и планы по созданию специальной группы по расследованию уголовных дел, связанных с уничтожением объектов культурного наследия. А вот каким будет результат этой работы и привлекут ли кого-то к ответственности за возможные нарушения — покажет время.
В пылу споров
При этом разного мнения о том, как стоит действовать градозащитным движениям и спасать здания, придерживаются и сами активисты. Это прослеживается в недавнем интервью "ДП" с нынешним председателем петербургского ВООПИиК Антоном Ивановым и экс-зампредседателя организации Александром Кононовым, оказавшихся по разные стороны баррикад после скандала со сменой руководства в петербургском отделении.
"Принципиально важно для города определить, что мы охраняем, а что нет. И все памятники, независимо от даты постройки, поставить на контроль. Если мы посмотрим на мировую практику — везде реконструкция подразумевает серьёзное вмешательство в процесс. Иначе оно всё в конце концов разрушится", — уверен Дмитрий Солонников.
Если в городе регулярно возникают споры о подлинности тех ли иных документов и сведений, очевидно, что к работе нужно привлечь структуры и специалистов, независимость и качество работы которых не будет вызывать сомнений ни у одной из сторон, как и окончательное решение.
Как раньше не будет
Куда более продуктивным в вопросе сохранения исторических зданий кажется не противостояние, а постоянный диалог между градозащитниками, застройщиками, инвесторами и властями, результаты которого будут скрупулёзно предаваться огласке. При этом заниматься только корректировкой законодательства и просвещением рядовых петербуржцев по вопросу сохранности исторических зданий — недостаточно. Важно сделать так, чтобы их восстановление было важным для жителей города и местных предпринимателей в первую очередь с практической точки зрения.
"Нужно, чтобы малый бизнес и частные инвесторы захотели вкладываться в пустующие здания. Но для этого нужны гарантии, комфортное правовое поле и безопасность. Чтобы спасти их, нужен собственник, однако людей отталкивает нестабильность и высокие риски. С другой стороны — у нас нет строгости и неотвратимости наказания. И здания, о которых собственник сознательно не заботится, должны отбирать. Закон предусматривает это, но доказать сам факт очень сложно. Поэтому простота с одной стороны должна обязательно компенсироваться строгостью с другой. Нужно сделать так, чтобы собственнику было невыгодно держать здание в состоянии руин или заменить его новым", — рассуждает Мария Элькина.
Один из ярких примеров — Дом Басевича, найти компромисс по которому не могут уже очень долгое время. И пока в городских судах продолжаются споры, здания, которые ещё можно спасти, продолжают разрушаться.
Новая жизнь
Екатерина Кузнецова отмечает, что износ домов — неизбежный процесс, к которому в основном существуют либо консервативный (сохранение зданий), либо радикальный (частичное сохранение с воссозданием или снос) подходы. И найти пресловутую "золотую середину" кажется невыполнимой задачей. "Сказать, какой из подходов более верный — достаточно сложно. Но денежные средства, которые потратит государство или инвестор могут в долгосрочной перспективе не окупиться. Потому что непосредственно люди, которые вкладывают деньги в стройку реконструкцию или восстановление — тоже что-то хотят получить. И здесь возникает вопрос, где найти этот баланс", — объясняет эксперт.
Не менее остро стоит вопрос и о судьбе строений, которые в какой-то момент могут признать не подлежащими восстановлению. Ведь идея делать "как раньше, но по-новому" многим кажется неправильной, особенно если это исторический центр. Не говоря уже о том, что частично обновлённое или полностью новое здание не должно менять общий облик и культурный код города.
Впрочем, есть ещё один, куда более радикальный подход — в принципе запретить строить здания взамен тех, которые признаются аварийными в ходе экспертизы и сносятся, разбивая на их месте общественные пространства или новые парки. Подобным образом поступал главный архитектор Ленинграда Николай Баранов, восстанавливая город после блокады. Применима ли такая политика в наше время — вопрос спорный.
