Внимание со стороны Следственного комитета пошло петербургским властям на пользу, считают градозащитники.
Если в начале года для градозащитного движения наблюдалось больше событий со знаком "минус", то затем полярность как будто бы постепенно стала меняться. Градозащитников вытеснили из профильных официозных организаций, но, утратив прежние способы влияния, активисты сумели найти новые.
Трогательное отношение
Пожалуй, самым заметным событием года — притом с политической окраской — стали перестановки в петербургском отделении Всероссийского общества охраны памятников. В начале лета состоялась отчётно–выборная конференция, по итогам которой петербургские градозащитники Анна Капитонова, Алексей Ковалёв, Александр Кононов и Борис Вишневский оказались исключены из состава организации. Конференции предшествовал затяжной конфликт внутри ВООПИиК, в котором "фракция градозащитников" во главе с Кононовым (занимала жёсткую позицию и вела суды с городскими властями) противостояла "фракции просветителей" во главе с Антоном Ивановым (реализовывала экскурсионный проект "Открытый город" и была настроена на сотрудничество с чиновниками).
Выборы делегатов конференции прошли со скандалом: некоторых кандидатов не допускали вообще или удаляли из зала (Капитонову вынесли на руках с собрания возглавляемого ею отделения). Списки избирателей неожиданно пополнились десятками новых, не знакомых до того активистам людей. Долгое время пребывавший в президиуме Общества охраны памятников Алексей Ковалёв отмечал, что происходило "уничтожение ВООПИиК как организации, которая занимается градозащитой".
В новый президиум вошли такие люди, как архитекторы Никита Явейн и Владимир Григорьев, а также гендиректор Эрмитажа Михаил Пиотровский. "Я думаю, что я один из редких людей там, кто понимает реальность и вместе с тем знает город. Из тех, кто всегда выходит на компромиссы — те, что удовлетворяют и город, и охрану памятников, и их пользователей", — обозначал свою роль в организации в комментарии "ДП" Никита Явейн.
Примерно в том же духе рассказывал о своей роли в организации и глава Санкт–Петербургского союза архитекторов Владимир Григорьев: "Это работа. Мне предложили, я согласился. Если кто–то кроме меня считает, что я обладаю определённым опытом и трогательным отношением к нашему городу, я с восторгом это принимаю". Зодчий признавался, что "ничего для себя не видит выше, чем ценность исторического Петербурга".
На этом фоне градозащитники (Кононов, Ковалёв, Александр Марголис и Юлия Минутина–Лобанова) были также исключены из состава Совета по наследию при губернаторе. Перестала собираться и так называемая "Группа Сокурова", которая была основана при содействии Валентины Матвиенко ещё в 2010 году.
Из всего этого можно сделать вывод, что пространство для диалога с властями значительно сократилось. Антон Иванов, впрочем, придерживается мнения, что взаимодействия не было уже давно (во всяком случае с приходом команды Александра Беглова), о чём говорил в сентябрьском интервью "ДП". При этом Иванов считает, что "только в диалоге и во взаимодействии с властью можно добиться большего в сфере охраны культурного наследия, чем постоянно будучи на баррикадах". И новый президиум будет над этим работать.
После бани
Так или иначе, невзирая на перестановки в ВООПИиК или благодаря им, общественная активность только росла. Этому способствовали резонансные градозащитные скандалы года. Достаточно вспомнить сносы манежа Финляндского полка (20–я линия В.О., 19), бань Екимовой (Малый пр. П.С., 4), корпусов "Ленэкспо" в Гавани, включая здание Опытной авиационной станции (Наличная ул., 6), Васильевского винного городка (Уральская ул., 1) и дома Шагина (наб. реки Фонтанки, 145б).
"В условиях отсутствия диалога волевые конфликтные решения (властей. — Ред.), согласовывающих вот такой строительный разрушительный беспредел, вызвали большой резонанс в широком градозащитном сообществе", — сказал "ДП" градозащитник Сергей Васильев. Он видит в произошедшем урок: никакое давление не пройдёт безнаказанным.
На фоне всех этих событий выходцами из ВООПИиК была образована неформальная организация "Старый Петербург", по замыслу её создателей призванная сохранить паритет экспертного, исследовательского и градозащитного направлений. Она объявила себя наследницей одной из первых градозащитных организаций Петербурга, существовавшей ещё до революции, которая тоже называлась "Старый Петербург". Можно отметить также фонд "Голодай" градозащитника Олега Мухина.
Александр Кононов в интервью "ДП" высказывал мнение, что "последние события очень консолидировали все здоровые силы". Со всеми этими переменами начался новый этап борьбы за исторический Петербург. "Невозможно вдавить пасту обратно в тюбик. Градозащитное движение стало реальной общественной силой и никуда не денется", — считает Кононов.
Сообразно названию
Между тем в судах шли процессы по дому Салтыковой (Большая Морская ул., 51), дому Лапиной (Рижский пр., 26–28), НИИ бумаги (2–й Муринский пр., 49), медсанчасти (ул. Одоевского, 10). "Часть из них были удачными, часть — нет. Но все они свидетельствуют о том, что идёт затяжная борьба всеми доступными в наших условиях средствами", — считает Сергей Васильев.
Формат градозащитной деятельности поменялся. Но, потеряв возможности для диалога с городскими властями и проведения митингов (последние, впрочем, прекратились ещё в коронавирусную эпоху), активистам довольно неожиданно удалось заручиться поддержкой Следственного комитета. В ведомстве провели ряд проверок по волнующим градозащитников зданиям. Некоторых активистов приглашали на беседы. В итоге в июне было возбуждено уголовное дело о превышении должностных полномочий неустановленными сотрудниками КГИОП.
В августе глава СК Александр Бастрыкин лично посетил дом Салтыковой. В октябре ещё один конфликтный объект, дом Басевича на Большой Пушкарской ул., 7, был признан вещественным доказательством по делу о превышении полномочий (позднее, впрочем, с дома этот статус сняли).
"Очевидно, эти действия Следственного комитета привели и к ответной активизации КГИОП, который начинает активно включать здания в реестр (памятников архитектуры. — Ред.). И вообще ведёт себя намного более сообразно своему названию. Жалко, если это происходит только в результате такого нажима", — отметил Сергей Васильев.
Механизмов не хватило
На момент подготовки материала за 2022 год было обнародовано 12 распоряжений о признании зданий выявленными памятниками — в основном сталинского и позднесоветского периодов, а также фундаментов церквей. Так, в октябре перечень выявленных памятников пополнили фундаменты двух церквей, Покровской на Громовском старообрядческом кладбище и Борисоглебской на Синопской наб. В декабре были выявлены объекты сталинской неоклассики: жилой дом у станции Ланская и здание института "ЛенНИИпроект" с жилым домом на Троицкой пл. Для сравнения: в 2021 году было выявлено всего три памятника, в 2020–м — семь.
Кроме того, несколько ранее выявленных памятников были внесены в реестр постоянных объектов культурного наследия. Это, в частности, дом Гешвенда (9–я линия В.О., 32), дом Ильина (11–я линия В.О., 20), дом Егорова (ул. Некрасова, 40).
В конце года по программе "рубль за метр" были сданы в аренду особняк Мессонье на Кожевенной линии, 38 (а точнее, оставшаяся от этого особняка кирпичная башня вместе с участком), и деревянный дом в составе лечебницы Бари (5–я линия В.О., 58).
Осенью КГИОП обнародовал "ужасающие", по мнению Васильева, данные статистики, согласно которым множество охранных обязательств не выполняется. С начала 2022–го комитет провёл проверку исполнения требований 600 обязательств, сроки выполнения которых истекли. Было установлено, что исполнено только два. В комитете объяснили такую ситуацию отсутствием правовых механизмов, которые бы заставляли выполнять обязательства. Комитет активно судился с нерадивыми собственниками, добиваясь реставрации конкретных объектов.
Собрался под занавес года и обновлённый ранее Совет по наследию. Там обсуждалось выявление позднесоветских памятников. Правда, ни к чему конкретному по самым резонансным вопросам (позднесоветскому терминалу Пулково и Ленинградскому дому молодёжи) не пришли.
Судя по всему, остававшимися долгие годы в подвешенном состоянии делами стали как–то заниматься, делает вывод Васильев. Причём подобные действия активизировались именно во второй половине года. "Мне кажется, это связано с критикой Следственного комитета, которая перешла в какие–то дела. И с желанием избежать дальнейших обвинений", — предполагает Васильев.
