10:2113 марта 201310:21
674просмотров
10:2113 марта 2013
Председатель правления, научный руководитель и совладелец НПК "Механобр–техника" Леонид Вайсберг рассказал "Деловому Петербургу" о том, какие проблемы стоят перед петербургской промышленностью. Он уверен, что инновации невозможно насадить лозунгами сверху, они должны рождаться в условиях жесткой конкуренции.
— Я пришел сюда 45 лет назад, после окончания института. Это был очень крупный, известный в Советском Союзе научно–исследовательский и проектный институт, который все свои годы был на пике инновационного развития горнорудной, металлургической, химической отраслей.
И в перестройку "Механобр" сохранил свой статус. В условиях рыночной экономики мы быстро сориентировались, как вписаться в рынок. Помню, собрал сотрудников и спросил: "Ребята, что мы будем продавать?" Они на меня смотрели странно: есть патенты, есть научные разработки. "Да, — отвечал я, — но что мы будем продавать? Нужно продавать не идею, а реальный товар в виде технологии, которую заказчик готов приобрести, смонтировать и завтра начать получать свою прибыль".
Так живем и по сегодняшний день. Мы постоянно участвуем в конкурсах Министерства науки и образования и Министерства промышленности и торговли. Есть несколько федеральных целевых программ, в которые мы подаем заявки. Не скажу, что каждый раз выигрываем госконтракты, но в 80% случаев побеждаем. Что для этого нужно? Идеи и технологии. Когда идея проработана, ее надо показывать бизнесу.
Читайте также:
Должники подпортили "Механобру" отчетность
Если бизнес заинтересовался и финансирует процесс доведения идеи до реализации, значит, это инновация. Если на этот крючок вы не поймали никого, не надо плакаться — у вас нет никакой инновации.
На фото: Российская Федерация. Санкт-Петербург. Механобр Техника. Вайсберг Леонид Абрамович.
Председатель Совета директоров – научный руководитель Общества
А как обстоит дело с заказами?
— Наши заказчики — это "Норильский никель", "Алроса", "Евразхолдинг", "Апатит", "Северсталь". Они постоянно интересуются, что появилось инновационного в нашем портфеле. Мы работаем по всем направлениям твердых полезных ископаемых: и руда для металлургии, и сырье для химической промышленности, и производство строительных материалов. Занимаемся и технологиями по переработке отходов.
Были попытки купить акции предприятия?
— У нас на стороне нет ни одной акции. Все распределены между сотрудниками. И я достаточно крупный акционер. Иначе я не был бы заинтересован в компании, не работал бы здесь по 12 часов в день и не проводил сутки в самолетах.
Более того, у нас все сотрудники владеют акциями. Мы обязательно выплачиваем акционерам дивиденды, причем платим их поквартально. И так уже 10 лет. Это признак хорошего тона и точно такая же обязанность, как и платить налоги.
Что, на ваш взгляд, тормозит инновации в России?
— Многие предприятия живут за счет материальных и технологических фондов, которые им достались в наследство с советских времен. На них создается сегодня чуть ли не 90% внутреннего валового продукта. Так зачем суетиться, если и так все работает? Правда, когда на мировых рынках падает цена на железную руду, интерес к инновациям сразу проявляет черная металлургия. И приходят к нам с вопросом: "А вы можете что–нибудь нам сделать, чтобы снизить себестоимость?"
Создание новых технологий и появление их на предприятии все–таки происходят в стране. Но, знаете, процесс этот противоречивый. Невозможно приказать предприятиям быть инновационными. Это постоянное и постепенное развитие.
Инновации начались с того, что человек привязал палку к камню — появилась ручка, а потом через много веков была паровая машина Уатта–Ползунова. С этого началась промышленная революция, которая положила конец феодализму, изменила строй.
У нас говорят об инновациях в духе "вроде все бы неплохо у нас, но еще бы инновации" — как о чем–то на десерт. И очень странные шаги делают, чтобы они появлялись. Например, Сколково. Инновации рождаются в условиях жестокой конкуренции, а не в тепличных условиях. Это мировая практика. Постройте хоть десять Сколково, но, если не будет развитого динамичного промышленного производства, не будет никаких инноваций.
Крупный бизнес часто невосприимчив к инновациям, потому что монополизирован. Какие нужны инновации монополистам? Сколько надо, столько мы и будем им платить. Если бы исчез платежеспособный спрос, тогда они искали бы способы снизить себестоимость и инновации у них появились бы уже завтра.
Инновации нельзя насадить указом президента или выступлением по ТВ председателя правительства. Это путь к старым лозунгам — "Химизация народного хозяйства", "Экономика должна быть экономной" и т. д. Надо реально повышать деловую активность, защищать собственность, средний и малый бизнес.
А как обстоит вопрос с подготовкой кадров?
— В "Механобре" основные фонды — это мозги, это люди с интеллектом и желанием работать. Если перефразировать одного политического деятеля: инновационную экономику объявить недолго, а где взять инноваторов?
Я по совместительству много преподаю в вузах и могу сказать, что средний уровень подготовки специалистов в Советском Союзе был выше. Сейчас из одной группы выходят три – четыре человека, за которыми будут гоняться работодатели, а раньше — примерно 10–12.
Тогда натаскивали всех и нужно было полтора года, чтобы специалист освоился, начал самостоятельно вести проекты. Была четкая система наставничества, когда новичок работал в группе опытных людей. Сейчас на это же надо до 3 лет. Возраст "детских штанишек" для специалиста с вузовской подготовкой увеличился вдвое.
Более того, для создания инновации важен базовый запас фундаментальных знаний, который тянется еще из средней школы. Мне не нужно, чтобы выпускники детально разбирались в процессах металлургического предприятия или знали, как ремонтировать машину, которая ездит из одного угла цеха в другой, но физика, химия, математика — это святое!
Я преподаю в двух вузах — в Горном институте и Политехе — исключительно ради того, чтобы подготовить молодое поколение, которое должно принять эстафету. Но думаю, что система профессионального образования полноценно восстановится не раньше чем через 10–15 лет.
Ваши бывшие студенты у вас работают?
— Да, безусловно. Сейчас общая численность всех подразделений "Механобра" — около 300 человек. Молодежи не меньше трети. Когда утром прихожу на работу и вижу, что раньше меня уже пришли и работают молодые специалисты, думаю, что в компании все нормально.
Вы много времени уделяете общественной деятельности. Как вы оцениваете ситуацию в стране?
— Руководитель не может быть равнодушен к этому, ведь я понимаю, что на меня ориентируются и сотрудники, и студенты, и коллеги по науке. Я никогда не скрываю своего отношения к происходящему. Есть тенденции, которые радуют, а есть и такие, которые огорчают.
Я хорошо знаю российскую историю и понимаю бесперспективность либеральной идеи в России. Когда–то кадеты уже имели шанс переустроить Россию, у них было большинство в Госдуме при царе, но в итоге они получили 1917 год и гражданскую войну. В России специфика власти очень тонкая. Она должна учитывать конфессиональные предпочтения очень многих групп населения, но базовая религия в стране — православие! Почитайте христианские книги, что пишут там об отношении к богатству и неравенству.
Сегодня на всех уровнях звучит много правильных лозунгов, они формулируются точно, но, к сожалению, за этим не всегда следуют реальные дела. Аплодирую каждому слову нашего президента, но такое впечатление, что все гаснет, проходя через бюрократическую прослойку.
Россия, похоже, сейчас в переходном периоде. Сумеет ли, например, сформироваться реальная многопартийность? Сейчас мне все партии кажутся одной. Многое смущает в политическом доминировании одной партии, у нас ведь уже была КПСС.
Но, как бы там ни было, реальный лидер в стране есть, и в его возможностях очень многое сделать. Например, обеспечить появление зрелых политических институтов и подготовить в дальнейшем грамотный и демократический переход власти.
Вы решили преобразовать территории "Механобра" и вернуть им исторический вид. А как вы в целом оцениваете развитие городских территорий?
— На многих предприятиях делают что–то подобное. Конечно, проще снести какой–нибудь завод, построить новый квартал. Но я считаю, что надо бережно относиться к исторической среде и обязательно сохранять производство.
В городе и так последние годы вся архитектурная среда испорчена стеклянными постройками. Девелопмент имеет сам по себе конечную точку развития — Петербург не сможет окраинами дойти до Москвы или до Минска.
Мы не можем заселить сюда миллионы людей. Но и те тысячи, которые приезжают в город, — где они, например, будут работать, где получать медицинское обслуживание, где их дети будут учиться? Откуда возьмется инфраструктура? Наши налоги не должны уходить на то, чтобы обеспечивать девелоперам продажу квадратных метров. Понятно, строители должны зарабатывать и развивать город, но должна присутствовать гармония интересов.
Я сам заслуженный строитель России и помню, что и в советские времена мы строили крупные предприятия и города при них, но никогда не забывали про соцкультбыт.
А стоит ли властям поддерживать промышленность?
— Мне кажется, что наш губернатор четко понимает, что город кормится промышленностью. Это показывают и цифры. Вклад промышленности в ВРП составляет 40%, а от строителей пока менее 7%.
Однако мы еще инерционно идем по пути постиндустриального развития. Но уже ясно, что мы погорячились декларировать переход на услуги и нужно обеспечить рост производства продукции, реиндустриализацию.
Конечно, экологически вредные производства следует выводить из города, но остальное должно расти и развиваться. От этого зависит экономика города, его статус и, как ни странно, привлекательность для туристов. Ибо если промышленность будет исправно пополнять бюджет, то город будет полноценно жить и обновляться.
Биография
Леонид Вайсберг
> Родился в 1944 г. на Урале.
> В 1967 г. окончил Днепропетровский горный институт.
> С 1968 г. по сегодняшний день его деятельность связана с "Механобром", где он начинал как инженер.
> С 1991 г. — генеральный директор "Механобр–Техника" (при приватизации создано акционерное общество), с 2003 г. — председатель совета директоров и научный руководитель.
> Автор более 130 научных трудов, изобретений и патентов, доктор технических наук, член–корреспондент РАН.
О компании
НПК "Механобр– техника"
> Создан на базе института "Механобр", работающего с 1916 г. В 1990–х гг. стал холдингом. Акционеры — Леонид Вайсберг (28%) и сотрудники компании.
> Холдинг занимается разработкой инновационного оборудования для горнообогатительной промышленности и технологиями по утилизации различных видов отходов. В его активе более 50 видов оборудования.
> До 15% продукции идет на экспорт.
> Оборот института за 2012 г. составил 970 млн рублей.
