Запрет на ввоз в Россию продуктов был введен не только для того, чтобы насолить Западу, но и во благо отечественных производителей. "ДП" отыскал местных предпринимателей, которые уже освоили производство "запрещенных" рыбы, сыров, моллюсков и ракообразных, чтобы узнать, насколько благотворно отразились на них санкции.
Елизавета Цветкова, член фермерского хозяйства "Уварово"
Что производят: Моцарелла, рикотта, йогурты с сезонными наполнителями, сметана деревенская
50%, сливки (от 25 до 52%) и др.
Где производят: Ленинградская область, Всеволожский район, деревня Канисты.
Санкции на нас уже так или иначе отразились. У нас маленькое хозяйство, и мы не можем заказать машину с животными из–за границы. Мы стояли в очереди в нескольких компаниях, которые покупают для совхозов по 100 голов и больше. Ну а вместе с ними и нам паровозиком могут завезти несколько. На эти покупки кредиты выдавал Россельхозбанк. Но он раньше перекредитовывался в Европе, а сейчас из–за санкций не может. Поэтому у нас пока зависла закупка скота.
Отразился и запрет на импорт. Буквально в пятницу, на следующий день после введения запрета, нам стали звонить магазины и спрашивать, можно ли закупать у нас молоко и мясо. При этом звонили и из Москвы, они даже были готовы самостоятельно вывозить его. Но мы вынуждены были отказаться. Дело в том, что у нас относительно небольшое хозяйство — 27,5 га земли в двух разных местах и шесть коров. Хотим увеличить поголовье еще на 20 штук. Основное направление — молочное производство. Мясо, птица, курица, овощи — это сопутствующее. Основала хозяйство моя мама, Любовь Владимировна, в 1991 году. Мама, я и мои две сестры, мужья — все работаем на ферме. У всех есть сельскохозяйственное образование.
Мама получает огромное удовольствие от работы на ферме, да и территория большая, и не хочется ее терять. А для этого нужно делать бизнес, который бы кормил семью. Иначе это просто не сохранить — налоги на землю просто огромные, на наш участок только 180 тыс. рублей в год получается.
Сейчас у нас коровы дают по 40–45 л молока в день, а когда расширимся в сентябре, то получится почти 1 тыс. л молока в день. Для маленького хозяйства это большой объем. Но у таких небольших хозяйств, как наше, нет объемов для того, чтобы так резко из–за появившегося спроса нарастить объемы производства. Мы сейчас поставляем молоко в "Азбуку вкуса". Но идея зайти туда появилась от безысходности.
В один момент мы столкнулись с выбором — или закрываться, или развиваться и выходить в сети. Мы решили сделать еще один рывок. Я разослала предложения во многие крупные сети. Так как у нас себестоимость высокая, то мы изначально рассчитывали на премиум–сегмент. Поэтому сработались с "Азбукой".
Небольшому фермеру для такого рывка нужно сделать очень многое — провести аттестацию производства, получить документы от СЭС, стоять на учете у ветинспекции и получить все сертификаты на соответствие. Потом — сделать брендирование, поставить линию разлива, пастеризатор, охладитель, провести аттестацию цеха, получить ветеринарное удостоверение, делать в срок вакцинацию животных, заключить договоры на вывоз мусора, ввести учет приема молока, поставить бактерицидные облучатели в цехе. Самое простое производство по переработке молока на 2 тыс. л обойдется сейчас минимум в 13 млн рублей. И общие инвестиции в небольшое хозяйство могут достигать у нас 30 млн рублей.
Деньги для этого найти сложно. Например, Евросоюз 30% бюджета тратит на поддержку сельского хозяйства, у нас — 1,4%. Плюс у них низкие ставки по кредитам. У них есть и большое число негосударственных фондов, которые оказывают помощь фермерам.
Мы в этом году выиграли грант от правительства Ленинградской области для семейных животноводческих ферм. Там был серьезный отбор, и мы его прошли. Недавно нами заинтересовались европейские инвесторы, надеюсь, будем делать совместное предприятие.
Николай Федоренко, владелец фермы по разведению форели
Что производят: форель радужная, икра.
Где производят: Карелия, Кондопожский район, поселок Березовка
Да, запрет на импорт сказался. Вот по этим правилам запретили ввоз не только рыбы, но и мальков. А зачем? Их же никто не ест, а используют для разведения. Мы раньше ввозили их из Финляндии — у них очень хорошие мальки. Мне поставляли мальков, которые потом вырастали и давали 99% икры. Причем для меня растили их четко по моему заказу — я писал, что нужно делать, и они в точности все исполняли. Все, запрет. Теперь надо искать их где–то в России, но у нас они похуже будут. Так что ввоз мальков до 5 г можно было бы и разрешить, а запретить только ввоз товарной рыбы. А они влупили запрет на всю рыбу, и все.
В принципе, можно построить и собственные цехи по росту мальков. У нас, в Карелии, это очень востребовано. Есть проекты, есть желание, есть знания. Нужно только, чтобы банки дали добро на строительство заводов мальковых. Но банки требуют 300% залогов. И если строительство и оборудование стоит, скажем, $3 млн, значит, нужно собрать в два–три раза больше. А где взять такие деньги? Такой бизнес можно построить, если введут беззалоговые кредиты.
С другой стороны, сейчас, после запрета импорта, стали больше звонить, интересоваться покупкой рыбы. Да я могу хоть сейчас сделать огромные садки, выставлять их хоть на открытую воду, и они устоят, и разводить больше. В этом году по всей Карелии вырастили 20 тыс. т форели, а можем хоть 50 тыс. т. Только сложно сделать большое хозяйство. Вот в Думе уже 10 лет думают, как нам сделать лучше. А запросы простые — у меня к хозяйству ни дороги нет, ни на берегу нельзя ничего построить. Просто бытовки для рабочих, домики. Но нельзя — постоянно говорят: "Лесфонд, трогать нельзя". Вот и приходится рабочим жить на воде, ставить понтоны. Хозяйство я свое начал вести в 1990 году. Я мечтал взять в пользование озеро, запустить туда карпов и форель. Нашел место, правда, ближайший населенный пункт в 35 км. Зимой сварил понтоны. Рядом был мальковый цех, я купил его, а озеро мне дали в аренду на 5 лет. Дороги не было — везли мальков на 10 пластиковых лодках — так им 10 человек воду меняли все 15 км, пока плыли и по порогам тащили.
Первый урожай был хороший — вырастил форель по 3 кг каждая. А куда ее везти? Созвонились с Питером, те говорят — везите нам. Загрузили 3 т. Каждая с икрой. Привезли, покупатели посмотрели, но брать в торговлю побоялись: никто же не знал, что за рыба. Мы развернулись, поехали в Петрозаводск. Там распробовали, взяли на реализацию 3 т, сказали: "Если продадим — деньги отдадим". Через 3 дня позвонили: "Вези еще, рыба хорошая!" И пошло. Сейчас я в год выращиваю 500 т, через 3 года мечтаю выращивать 1 тыс. т.
Сейчас есть проблема с законодательством. Вот у меня планировался аукцион на площадки под рыбное хозяйство. Я подал заявку, ученые, биологи, чиновники собрались — одобрили, сказали: да, это надо для республики, будут хорошие результаты. А потом стали готовить новый закон по рыбному хозяйству и аукцион отменили. А я же взял заранее мальков, купил их, и как их выращивать теперь? Несерьезно это все. Я бы за это время тысяч пять тонн смог бы вырастить.
Если сейчас мой метод с садками на открытых водоемах введут, тогда и 70 тыс. т в Карелии сможем потянуть без вреда для экологии. В один год мы [во всей Карелии] вырастили 10 тыс. т форели, а все сети и олигархи закупили чилийскую рыбу. И вот представьте: 10 тыс. т рыбы у нас есть, и ни одного звонка от покупателей. Кому ни позвони: "У нас чилийская". И нам пришлось снизить цены, чтобы только отдать кредиты. Не знали, куда нам деться, год впустую работали.
Алина Кулиева, партнер фермы натуральных продуктов "Счастье есть".
Что производят: моцарелла, йогурты с натуральными добавками, десертные творожные сырки,
молоко, масло и др.
Где производят: Ленинградская область, Ломоносовкий район, деревня Лопухинка.
Эти запреты на поставки импорта на нас никак пока не отразились и, думаю, не отразятся. Они же затронули массовый сегмент, где есть крупные предприятия, раскрученные бренды, а сама продукция более дешевая. Это не наши покупатели. Зато у нас произошел непонятный рост спроса и интереса к продуктам на козьем молоке. Причем некоторые заказывают всю линейку козьего молока, несмотря на то что творог и сыр — это самые дорогие позиции. Почему — пока непонятно.
У нас небольшое хозяйство — восемь коров, девять коз, курицы. Ведем его вместе с друзьями — они занимаются хозяйством, а я — переработкой и продажами. Причем в бизнес позвали друзья — они переехали из города по личным причинам, стали заводить коров, коз. Сначала обеспечивали только местных жителей, а потом мы поговорили и решили, что я буду заниматься переработкой и продажами. Сейчас свободного молока у нас почти нет.
В основном мы работаем с частными клиентами, но есть и рестораны, и небольшие сети. Соотношение примерно 70% к 30%. Частников привлекает широкий ассортимент. Вот только йогуртов у нас видов десять. Но такой широкий ассортимент — это просто результат моего любопытства. Мне нравится экспериментировать и пробовать сделать из молока то, другое, третье. Делала даже камамбер, бри, но они не всегда получались, там сложный процесс изготовления, поэтому предлагать покупателям не стали. Сейчас средний чек у частников — 3500 рублей. Что удивительно, среди заказчиков много тех, кто живет достаточно скромно, у кого невысокие зарплаты.
Корпоративные клиенты на нас сами вышли. Для одного из ресторанов делаем сулугуни с добавками, порционные сыры и моцареллу. Рестораны делают предзаказ, и с ними удобно работать — объемы у них практически одни и те же, резкие изменения редко когда бывают. На днях заключили и новый контракт — позвонила пекарня и попросила поставлять осетинский сыр для осетинских пирогов. Я удивилась, спросила, выгодно ли им закупать у нас, а они ответили, что получается столько же, сколько будет везти сыр оттуда.
С магазинами сложнее — им интересны большие объемы. Поэтому мы пока работаем лишь с фермерскими лавками. При работе с более крупными сетями есть опасность — у нас может не хватить запасов для сетей, или, наоборот, сеть может резко снизить объемы закупок, не заботясь о том, что у нас останутся излишки. Ради работы с сетями при нынешних объемах придется отказаться от частных клиентов, а если от нас откажется сеть, как возвращать частников? Но рано или поздно мы хотим уйти в более крупные заказы и сотрудничать с кем–то на постоянной основе. Это оптимальный вариант развития.
Вадим Хутро, владелец фермы по вырашиванию раков
Что производят: раки.
Где производят: Ленинградская область. Ломоносовский район, поселок Ропша.
Запрет на импорт морепродуктов я на себе не почувствовал. У меня спрос больше зависит от сезона — летом народу много, зимой почти никого. Сейчас вот идут люди, но вряд ли это связано с запретом на импорт продуктов.
Мне больше интересно, чтобы Армения побыстрее вступила в Таможенный союз. Я оттуда вожу раков зимой, и сейчас оформление в аэропорту занимает много времени. А после вступления будет гораздо легче.
Хозяйство я основал 5 лет назад — создали в Ленобласти идеальные условия для содержания раков. На берегу стоят цеха для содержания, а в них поставляется проточная речная вода температурой 5–8°. Раки к нам поступают из разных регионов. Зимой Россия замерзает, и мы возим из Армении.
Раки оттуда очень вкусные, но в основном мелкие и средние. С августа по ноябрь идут алтайские, тоже вкусные. Наши карельские — на любителя. Но они хороши для прудов. Сейчас много декоративных прудов делают, карельские раки там приживаются хорошо и очищают водоемы.
Закупаем раков, как правило, у рыбных хозяйств, здесь их подкармливают, приводят в чувство. Наблюдаем, вылавливаем уснувших. 25 бассейнов каждый день так проверяем. А потом отправляем на продажу — частникам, в бани, в рестораны, в дома отдыха. Даже рестораны берут немного — 20–100 кг за раз. Рыбхозам такие объемы неинтересны, а я могу взять большую партию по 1–2 т и уже сам ее распродаю. Раньше мы выращивали и своих раков. Теперь больше на передержку берем — объемы стали очень большими, у меня база уже на 6 т рассчитана. Получается, что в год через меня проходит тонн сто.
Проблема — это недобросовестные поставщики, которые могут прислать тебе слабых раков. А они поступают по предоплате, и вернуть их нельзя. А если ты эти 1,5 т не распродашь в ближайшее время, то раки пропадут. Поэтому нужно быть специалистом. У нас в каждом регионе, откуда идут поставки, есть люди, которые могут на взгляд оценить состояние рака: можно ли его отправлять самолетом, переживет он это или нет.
Денис Чередниченко, совладелец компании-поставщика морепродуктов ООО "Эльмар"
Что производят: мидии
Где производят: Карелия, остров Тонисоар, Белое море.
Запрет на импорт пока на нас никак не отразился, но мы прогнозируем рост. Мы и так, без всяких запретов, уже стали лидерами по продажам живых мидий в Петербурге, Ленобласти, ушли в Москву и регионы. Но, конечно, ожидаем, что другие рестораны, которые раньше закупали иностранные мидии, теперь придут к нам. А начали мы торговать 1,5 года назад. При той цене и том качестве наших мидий они были лучше норвежских. У нас и без санкций были планы по росту, есть целая программа по внедрению мидий в рацион русского человека. В этом году еще до всяких санкций мы увеличили плантацию на 30%, заложили новые коллекторы. Сейчас мы производим 400 т живых и охлажденных мидий в год. А через 2 года планируем выйти на рынок продаж замороженных морепродуктов. За этот год подписали контракты более чем с 70 ресторанами и тремя крупными поставщиками.
Наши мидии выращиваются в Северной Карелии, на побережье Белого моря. Остальные морепродукты, которые мы продаем, поставляют партнеры из Мурманска, с Дальнего Востока и Магадана. Что важно — это все живая продукция. Везем самолетами.
Партнеры же на санкции и запреты на импорт реагируют по–разному. Но есть и те, кто понимает, что будет увеличение рынка, и начинают бронировать под нас определенные объемы продукции. Раньше большие объемы морепродуктов с Дальнего Востока поставлялись в Китай и Японию. Проще было продать все туда, чем отправлять по 300–400 кг в Москву, Петербург или еще куда–то.
Плантация, на которой мы выращиваем мидии, на самом деле была создана еще в советские годы. Она была подразделением обанкротившегося Карелрыбфлота. Там было старое оборудование и старые мидии.
В 2007 году мы с партнерами купили ее, после этого мы стали ездить, знакомиться с технологиями в других странах, меняли оборудование. Мидии растут 4 года, и первый урожай мы сняли в 2012–2013 годах.
С ресторанами поначалу было сложно. Чаще всего нам говорили: "Да зачем нам свежие мидии, мы лучше будем китайскую заморозку покупать". Бывало даже такое, что владельцы были за наш продукт, а шеф–повара выступали против. И мы стали проводить мастер–классы, на пробу давали, чтобы переубедить людей, что их можно готовить. И постепенно люди начали отказываться от заморозки.
У нас сейчас контракты с 70 ресторанами. Петербургские рестораны съедают почти 5 т мидий в месяц. А в магазинах планируем устанавливать аквасистемы — по сути аквариумы для живых морепродуктов, в Нижнем Новгороде уже есть несколько пилотных магазинов, скоро они появятся и в Петербурге.
