Четыре века назад Россия жила на таможенные пошлины и кабацкие деньги. В начале XXI века деятельность государства в РФ, как и при первых Романовых, в основном обеспечивается практически тем же — налогом на добычу полезных ископаемых.
Государственная статистическая служба огласила свою предварительную оценку динамики российского ВВП в I квартале 2015 года: экономика сократилась на 1,9% по отношению к тому же периоду прошлого года. Это лучше, чем ожидало Минэкономразвития, там прогнозировали спад на 2,2%. Как заметил по этому поводу вице–премьер, "худшие сценарии не реализовались", соответственно, "постоянное апеллирование к кризису уже неуместно". Поэтому, завершил свою мысль чиновник, "необходимо переходить к повестке развития".
Обсуждать подобные решения трудно — кто знает, какой именно информацией располагает высокий руководитель. Можно только попытаться предположить, чем вызван такой оптимизм и какое именно развитие ожидает экономику в ближайшем будущем. А основания для оптимизма есть. Дело в том, что российская экономика, вопреки телевизионным рассказам о технологических чудесах, устроена сравнительно просто.
Четыре века назад, в царствование государя Михаила Федоровича, чиновники, ответственные за финансы, докладывали на высочайшее имя, мол, "ведомо всем, что от войны в государстве во всем скудость, и государевой казны нет ни на сколько… окромя таможенных пошлин и кабацких денег, государевым деньгам сбору нет".
То был XVII век, а в начале XXI века деятельность государства в России, как и при первых Романовых, в основном обеспечивается "таможенными пошлинами и кабацкими деньгами" — налогом на добычу полезных ископаемых, другими налогами на добычу и транспортировку, налогами на экспорт и импорт.
Эти налоги формируют три четверти бюджета, а изрядную долю оставшейся части составляют налоги на прибыль государственных корпораций. Добыча полезных ископаемых составляет четверть российского ВВП, 70% добытых нефти, газа, руды отправляется на экспорт, а большая часть вырученных денег расходуется на оплату импорта.
Насколько хорошо идет сейчас сбор государевых денег? Об этом сообщает Министерство финансов. За первые 4 месяца 2014 года казна получила 4,55 трлн рублей. Из них 2,02 трлн обеспечили продажи нефти и газа. Таможенная служба перечислила в бюджет 1,57 трлн рублей, Федеральная налоговая служба — 2,46 трлн, 9,3 млрд рублей добавило Росимущество. Расходы составили 5,54 трлн, таким образом, дефицит федерального бюджета России приблизился к триллиону рублей (4,4% ВВП).
Конечно, такой дефицит еще не означает скудости, поскольку недостаток бюджетных средств будет покрываться за счет Резервного фонда.
Другое дело, что уже в 2016 году, согласно оценке Центра развития Высшей школы экономики, фонд может быть исчерпан. Но, согласитесь, этот кризис еще не наступил.
Скудость скорее постигнет бюджеты рядовых россиян. Даже официальная безработица выросла за год на 10%, в то время как на 10% снизились реальные доходы. Но в плане, что называется, бытового потребления падение доходов будет означать возвращение на уровень середины 2000–х, что, конечно же, нельзя назвать полноценным кризисом.
Простота устройства российской экономики объясняет и еще одну особенность государевых денег. В России есть немало людей, заработавших миллионы долларов на рассказах о крахе американской экономики и всемирном торжестве рубля.
Однако, вопреки их рассказам, рубль остается маленькой локальной валютой. Если бы это было иначе, Центральный банк не мог бы гонять курс рубля, раздавая ведущим банкам условно дешевые доллары.
Ни резкое падение рубля, ни недавнее его резкое укрепление не обеспечили экономического роста, зато убедили власти в возможности манипулирования валютным курсом в случае необходимости.
Опираясь на все вышеизложенное, можно было бы разделить с высоким чиновником его оптимизм в отношении кризиса. Государева казна будет наполняться, а если что–то пойдет не так, изменение валютного курса позволит "нарисовать" необходимые показатели бюджета.
Проблема заключается в том, что такое простое устройство экономики не создает стимула к развитию национального предпринимательства. В бюджетной схеме, не менявшейся 400 лет, независимый бизнес не обеспечивает наполнение бюджета, а значит, государство объективно не заинтересовано в развитии такого бизнеса.
Возможно, действительный кризис государевой казны мог бы изменить эту ситуацию, но, как сказал вице–премьер, апеллирование к такому кризису неуместно.
