Судя по тому, как разворачивалась беседа на пленарном заседании, центральном событии ПМЭФ, никого в мире не волнуют телодвижения, которые предпринимает Россия для привлечения инвесторов. Волнуют исключительно политические вопросы, от которых, видимо, зависит гораздо больше, чем от размеров каких-то льгот.
Выступление Владимира Путина на ПМЭФ-2015 мало чем отличалось от его же выступления на предыдущем форуме. Но в прошлом году ожидания были повышенные, потому что это был первый форум после Крыма, после первых санкций и всем было интересно, какие слова российский президент найдет по этому поводу для иностранцев, а ведь он на ПМЭФ выступает в первую очередь для них. На этот раз более-менее уже было все понятно заранее.
Путин, как всегда, посвятил начало своей речи макроэкономическим показателям, сообщив, что да, проблемы возникли, и цены на нефть упали, и доступ к мировому рынку капиталов ограничен, но в общем и целом глубокого кризиса не произошло, ситуацию стабилизировали, через полосу трудностей проходим уверенно. С видимым удовольствием президент предъявил показатели роста производства продовольственных товаров и добавил, что конечная цель тут — производить продукцию на экспорт, востребованную на мировых рынках.
Дальше было про стремление к повышению качества деловой среды, подготовке новых кадров и созданию максимально свободных и благоприятных условий для бизнеса. В связи с этим Владимир Путин перечислил все те фонды и корпорации, которые российские власти запустили для поддержки бизнесменов, — для российских слушателей все это было не новостью, но иностранцам об этом надо было рассказать отдельно, конечно. Особенно он остановился на теме свободного порта Владивосток: там и широкие преференции, и визовый режим облегченный будет, и таможенная зона особая.
Раз пять или даже больше Путин повторял в разных вариациях: мы открыты, мы демонстрируем свободу, мы стремимся сотрудничать со всеми, кто заинтересован в реализации проектов. Потом выступили гости — премьер-министр Греции Алексис Ципрас, зампремьера Госсовета КНР Гаоли Чжан, вице-президент почему-то Мьянмы Ньан Тхун, бизнесмены из Германии и Аргентины.
Читайте также:
Городская хроника
Как прошел второй день ПМЭФ-2015
Но вот дальше дискуссия сразу получила политическое измерение. Ведущий, Чарли Роуз из Bloomberg, сразу начал задавать вопросы только Путину и только про Украину. Хотя сам Путин в своей речи вообще про Украину не говорил. Но ему пришлось еще терпеливо повторить все то, что он говорил, еще не раз: Россия вообще за мир, во всем виноваты американцы, которые сначала устроили Ирак, потом Ливию, а теперь добрались до Украины и пытаются вмешиваться в наши внутриполитические дела через финансирование неправительственного сектора, мы влияем на ополченцев как только можем, но ведь и Запад должен со своей стороны влиять на Киев, блок НАТО расширяется, а мы вот с Китаем никаких военных блоков не создаем, Украина должна исполнять Минские соглашения и в первую очередь провести конституционную реформу, а мы всего лишь хотим, чтобы наши интересы учитывались и нас уважали. И мы не ведем себя агрессивно, не ведем — эту фразу Путин повторил дважды.
Чарли Роуз настойчиво задавал вопрос за вопросом про Украину, надеясь, видимо, что Путин может вдруг заявить что-то неожиданное, а Путин отвечал и отвечал. И сразу было видно, что именно это на самом деле волнует иностранных инвесторов. Все эти льготы, фонды, преференции, заверения в открытости — все это хорошо, но это ничего не стоит без политической стабильности. Что будет делать человек, вложивший полмиллиарда долларов в какой-нибудь бизнес в России, если завтра в Донбассе снова начнут стрелять, Евросоюз расширит санкции и запретит сотрудничать еще в одной сфере экономики? Да, конечно, по поводу стрельбы вопросы, возможно, надо будет задавать и Киеву, но что если в наступление пойдут именно ополченцы, как они уже не раз грозились? И какое новое эмбарго наложит тогда Москва?
Тем более что ровно днем ранее российские чиновники в связи с угрозой ареста российской недвижимости в Европе в рамках "дела ЮКОСа" в один голос заявили, что не намерены исполнять решение ни Гаагского арбитража, ни ЕСПЧ. Выход из-под юрисдикции ЕСПЧ — почти что выход из Совета Европы, и, конечно, здесь тоже потенциальный инвестор чувствует риск. Где он, если что, будет искать правды, если Россия отказывается признавать вердикты европейских судов? А есть ли гарантия, что твое инвесторское имущество не арестуют в рамках какого-нибудь очередного "симметричного ответа Западу"?
Вот почему именно про Украину, и больше ни про что, так активно спрашивал Чарли Роуз. Все эти угрозы — национализировать имущество, перестать признавать международные договоры — озвучивают многие политики в России, и, хотя Путин раз за разом уверяет, что никакого разрыва с Европой не планируется, заявления продолжают делаться, а законопроекты — вноситься.
И симптоматично, что Чарли Роуз с Владимиром Путиным обсудили всех, кроме России. И Украине надо проводить конституционную реформу, и Сирии тоже проводить конструктивные реформы, и иранцы молодцы, что изменили свою ядерную программу, и США надо пересмотреть свою политику — и только про возможные реформы в России даже речи не зашло.
