Я до сих пор голоден

Если говорить о точке отсчета вашей предпринимательской карьеры, с чего все началось?

— Мой первый серьезный шаг — это переезд из родного Ангарска в Петербург, учеба в ФИНЭКе, самостоятельная жизнь. Первые деньги стал зарабатывать в 19: раздавал флаеры, проводил межвузовские вечеринки. На потанинскую стипендию пошил толстовки с символикой вуза, продал. Пробовал рисковать своими деньгами: потратить на вечеринку 50 тыс., чтобы заработать 100 тыс. В 2013 году я занимался логистикой в «Петровизарде», проект, который я делал, сильно вырос: с 10 человек до 100. Тогда я понял, что пора начинать самостоятельное плавание.

Вы совладелец бизнеса, как вы познакомились со своими партнерами?

— С Ильей Рыжковым мы жили в общежитии в одной комнате и со студенческой скамьи являемся друзьями. Еще один партнер, Никита Кучинов, — это одноклассник Ильи, мы, конечно, были знакомы. Нам всем по 27 лет. И мы самые молодые среди лидеров квест–компаний.

За что вы отвечаете в компании?

— Я занимаюсь операционным управлением: мне важно чувствовать бизнес на кончиках пальцев. Реклама, персонал, франчайзинг и процесс производства — это зоны моего непосредственного управления. Я часто провожу собеседования, и, в общем–то, за всю мою жизнь у меня их наберется больше 500. Потому что до сих пор собеседую всех администраторов сам, стараюсь посмотреть, насколько человек адекватен, интересен и подойдет ли он команде. Очень тяжело найти директора по персоналу, потому что нам нужны люди опытные, а они не хотят делать ручками то, что в стартапе нужно делать ручками.

То есть вы до сих пор воспринимаете компанию с оборотом 100 млн рублей как стартап?

— Да, как стартап. К примеру, у нас нет людей на фиксированной зарплате. У всех есть месячные цели и KPI, которые они либо достигают, либо «недожимают». Это первый барьер для тех, кто хочет начать работать с нами, потому что зарплатную базу я стараюсь делать некомфортной. В моем понимании, человеку не должно быть комфортно только от того, что он ходит на работу и восемь часов там формально отбывает. Второе: мы не берем курящих. Я сам не курю, не пью, и у нас в компании можно по пальцам пересчитать людей, которые этим занимаются, — многие бросают.

И спортом занимаетесь?

— Да, в Ангарске плотно занимался беговыми лыжами, у меня был первый разряд. Здесь зимой езжу в Коробицино, летом катаюсь на велосипеде. Спорт помогает переключаться, отдыхать от бизнеса. Я регулярно хожу в зал: 3 раза в неделю, жим и присед, и все равно, бывает, в зале «накрывает», думаешь о делах.

А вот семья — это более фундаментально, чем спорт, это важнее для мужчины и бизнесмена в частности. Домой должно хотеться ехать. Мужики должны быть с зубами, они должны добывать, а женщины — это тихая гавань, ласка, забота.

Которая особенно нужна в трудные дни. Кстати, как кризис повлиял на рынок и ваш бизнес?

— Рынок доступных услуг не проседает в кризис. Наоборот, растет количество посещений кинотеатров, растут квесты: все развлечения, которые доступны широким слоям населения. Конечно, поменялась рентабельность, сейчас квест окупается не за 2 месяца, а за 8–12. Но это нормально: просто раньше маржинальность была сверхвысокая, так как в первый год рынок вырос в 10 раз, во второй — в 5. Сейчас войти на рынок сложнее.

А как дальше будет развиваться ситуация? Игорь Водопьянов в финале премии сказал, что квесты больше 2 лет не проживут.

— Я согласен с тем, что талант предпринимателя состоит в том числе в том, что нужно уметь вовремя продать бизнес. Сейчас точно не пик, мы видим, сколько еще можно сделать и сколько услуг еще можно предложить внутри квестов. Скоро произойдет укрупнение основных игроков рынка и уход непрофессиональных игроков, которые не успели в этот поезд. Я как лидер рынка скажу, что он станет более цивилизованным. С партнерами мы понимаем, что должны смотреть на кинотеатры и стремиться к тому, чтобы билет на квест стоил столько же, сколько в кино. Пока мы будем создавать шоу и всех удивлять, мы будем жить — это точно.

Вы действительно лидер петербургского рынка?

— Наша доля за март — 25%, по февралю — 27%. У ближайших конкурентов — «Клаустрофобии» и Rabbit Hole сейчас меньше 25%.

Кто–то из жюри сказал, что квесты — это несерьезный бизнес.

— Вот что я могу сказать всем тем большим взрослым дядям, которые сидят в жюри. Они говорят: заводы стоят, пока вы квесты строите. Нужно искать ниши — для любого бизнесмена это либо вопрос конкурентных преимуществ в нише, которую ты нашел, либо ее создание. Вот квесты как раз та история.

Помните свой первый сыгранный квест?

— Сейчас у меня их больше 70, у партнеров больше. Первый раз я сыграл как раз тогда, когда мы запустили первый квест и тестировали его.

Ощущаете ли вы себя миллионером?

— Нет. Точно нет. Я до сих пор голоден, а для предпринимателя голод — очень здравое чувство. Оно мною движет и касается не только денег, но и достижений. Я считаю, у меня все есть, что нужно. Из смешного: дал себе зарок, что не покупаю себе одежду в течение полугода: некуда складывать. Я могу себе позволить все, о чем мечтает 95% россиян: съездить в отпуск, поменять машину.

Но я не считаю, что нужно радоваться достигнутому: глядя на топовых бизнесменов, я понимаю, что еще не всего достиг. В 20 лет Шварценеггер заработал первый миллион долларов, а я еще нет, хотя мне уже не 20. Так что я абсолютно не ощущаю себя миллионером и недоволен собой.

В прошлом году Олег Тиньков и победитель премии Андрей Кощеев поспорили на миллион. Вы не стали. Почему?

— Если бы я был чуть более пиарщиком, чем бизнесменом, я бы поспорил. Я не хочу ничего доказывать ни Тинькову, ни бизнес–сообществу. Завтра будет кризис, и я буду стоять за стойкой ресепшена, если у меня не будет администраторов.

Мне деньги никогда не доставались так просто, чтобы вот так поспорить. Я понимаю, что этот миллион может быть реинвестирован и будет более полезен. Хотя у Тинькова есть благотворительный фонд «Галчонок» — а это то, чем тоже, конечно, надо заниматься.