"ДП" первым увидел, как обновленная Новая Голландия выглядит изнутри

В течение нескольких лет Джон Манн, харизматичный пресс–секретарь Романа Абрамовича, на предложение показать, что происходит в Новой Голландии, неизменно отвечал в том духе, что идея очень хорошая, но время еще не пришло.

Да и сейчас, если смотреть на остров снаружи, обходя набережные по новоголландскому периметру, по большей части все выглядит как всегда: серый забор, кирпичные стены, наглухо заколоченные арочные окна, деревья, растущие чуть ли не из воды. И только со стороны Адмиралтейского канала вдруг видишь идеально зеленый газон, высаженную по линейке аллею, а также кабели, вагончики и плавучие краны. Но "ДП" внешним осмотром не ограничился.

Начало

Со стороны Адмиралтейского канала Новую Голландию от остального Петербурга отделяют серенькие ворота на мосту. Входим внутрь и направляемся в сторону бывшей тюрьмы — за касками, как положено. Мой экскурсовод, сотрудница Новой Голландии Наталия, под рокот генератора отвечает на первые вопросы. А я не могу справиться со смутным ощущением, что тут чего–то не хватает.

Уже на полпути к "Бутылке" (той самой тюрьме) вдруг понимаю, чего именно. Похоже на эпизод из фильма "Иван Васильевич меняет профессию": "Тут же стеночка была?" Остров всегда отделяли от города стены, где не было стен — заборы. А теперь забора нет и город виден…

Пять лет назад Новую Голландию впервые в ее 300–летней истории открыли для посетителей, а потом снова закрыли — для продолжения реконструкции. Сдавать и открывать будут по частям. В августе откроется первая летняя — с газоном и кафе. Зимой двери откроет "Бутылка", куда к тому времени въедут арендаторы — магазины, рестораны и дизайнерские площадки. А окончательно работы будут продолжаться аж до 2025 года. Почему же так долго? За это время можно не то что комплекс — город построить. Но реконструировать — это всегда дольше, чем строить, объясняют руководители проекта. В этом пафос проекта: ничего не портить и никуда не спешить. Сколько нужно времени, чтобы отреставрировать картину? А тут не холст, а здоровенные каменные постройки. Множество раз мелькает слово "бережно". Начинаем вдаваться в подробности. Для начала остров следовало подключить ко всем коммуникациям — раньше он был автономным. Бюрократические войны шли, видимо, не слишком просто — от прямого ответа организаторы уклоняются, но и это говорит само за себя.

Прошлое&будущее

Новая Голландия — остров рукотворный. Почти 300 лет назад между Невой и Мойкой прорыли два канала — Крюков и Адмиралтейский. Здесь был первый военный порт страны и одновременно самый долго используемый городской чулан. Как были тут склады в 1721–м, так и оставались они же еще несколько лет назад. Единственная разница — в середине XVIII века деревянные постройки сменили на каменные. Веком позже к складам добавили тюрьму, а потом еще и радиостанцию. Но суть не поменялась — остров так и остался закрытой зоной.

После временного открытия острова в 2011–м быстро стало понятно, кто тут главный посетитель и потребитель. Инсталляции, здоровая еда, велосипеды, пинг–понг, вот это все для них — молодых, активных и креативных — в ту пору в большой моде еще было слово "хипстер", это теперь его упоминание вызывает разве что зубовный скрежет.

Концепция сохранится и в дальнейшем: замысел такой, чтобы здесь можно было проводить целый день — припарковать велосипед, поработать в коворкинге, позаниматься в йога–центре, съесть что–нибудь веганское и пойти на выставку. И планы на ближайшую перспективу говорят сами за себя: проекты молодых рестораторов, клубный дом, антикварные лавки, виниловые пластинки… Спрашиваю у директора проекта Роксаны Шатуновской, как она сама проведет здесь первый после окончания всех работ день. "Если получится, просто сяду на траве и буду читать книжку", — отвечает она.

Настоящее

Сейчас остров выглядит как нормальная стройплощадка, только очень уж чистенькая. По земле аккуратно уложены ровные доски. Техника безопасности на высоте: все поголовно в касках. Да и сами рабочие выглядят совсем не так, как на других петербургских стройках: одеты в аккуратную форму и приехали явно не из братских южных республик. И бытовки у них новые и чистые.

За стройплощадкой наблюдают камеры, висящие на столбах. Спрашиваю, приезжают ли на остров вдохновители проекта — Роман Абрамович и Дарья Жукова. Прямого ответа мне не дают. В голове возникает мысль: может, как раз через эти камеры на нас прямо из Лондона и смотрят. На всякий случай машу рукой…

Новой Голландии долго не везло с проектами. С XVIII века сохранилась легенда: ответственный за строительство потерял проект, нарисованный лично великим Валлен–Деламотом. Сказать об этом архитектору он боялся, в итоге строил все по памяти. Память, видимо, была хорошей, потому что Валлен–Деламот так ничего и не заметил.

Новейшее время добавило проблем. Сначала структуры Шалвы Чигиринского планировали построить здесь "многофункциональный комплекс" с конференц–залами и гостиницей. При всем уважении к архитектурному бюро Нормана Фостера не удается избавиться от предубеждения, что в дополнение к ТРК "Мариинка" у нас появился бы ТРК "Новая Голландия". Но не появился, потому что бизнес Чигиринского развалился…

Сейчас центр жизнедеятельности острова — почти напротив входа для посетителей (закрытого). Здесь — единственный полностью реставрированный комплекс (административный), рядом — та самая "Бутылка". Откуда такое название? На этот счет есть сразу две легенды. Согласно первой, именно здесь родилось на свет словосочетание "не лезь в бутылку". Согласно второй — название было иронической калькой с московской Бутырки. Сейчас из двора бывшей морской тюрьмы землю вывозят ковшами. Окна отсутствуют, из проемов высовываются и переговариваются между собой рабочие.

В декабре на первом этаже откроют кафе и лавки. Второй отдадут дизайнерам и магазинам моды. Именно тут в числе прочего появятся вышепоименованные виниловые пластинки и антикварная лавка, а также книжный магазин "Гаража". Еще выше залы для йоги, балетные классы и спа–салоны. Наконец, на чердаке — "пространство, свободное от взрослых": гражданам в возрасте 6–15 лет предложат "получить навыки в разных сферах современных медиа, всего, что находится на стыке современного искусства, дизайна и новых технологий".

Открытая зона

По берегу канала уже застелен новенький зеленый газон. С одной стороны он упирается в речку, с другой — в стройплощадку. Тут же стоят несколько новых скамеек и фонарей и будущая липовая аллея. С другой стороны центрального пруда, между бетоном и пиломатериалами, — новые, привезенные из европейских заповедников и еще не избавленные от скрепляющих веревок деревья.

Скамейки и фонари будут в едином стиле, главный ориентир — Люксембургский сад. В Париже бывали многие, и эти знаменитые стулья и шезлонги (двух вариаций — с ровной спинкой, чтобы сидеть, и с полуопущенной, чтобы полулежать) наверняка запомнили. В порядке добавочной петербургскости их сделают не темно–зелеными, а серо–зелеными.

Работами, связанными с благоустройством, займется известная голландская компания, что с учетом названия и истории острова логично. Со стороны Мариинского театра построят новый мост. В пруду появится причал для катеров — других форм его (пруда) использования пока не придумали. Для начала гостей города можно будет доставлять прямо на остров.

Там же, где летом будет газон, зимой его будет сменять сборно–разборный каток. Вообще, в этом проекте много про детей. Рядом с газоном–катком появится детская площадка в форме фрегата "Петр и Павел". Целевая аудитория — от 3 до 15. Спрашиваю своего гида Наталию, какие были первые впечатления от открытого острова лично у нее. Отвечает: она пришла сюда с ребенком, и это было первым в центре города местом, где его можно было не держать за руку.

Рядом с выходом — парковка для машин: хорошие автомобили прикрыты от стройплощадки сереньким заборчиком. Чуть позже здесь, неподалеку, вместо кирпичей, рулонов, дорожек из пиломатериалов и подсобок появится сад. В соответствии с новейшей модой можно будет принять участие в его судьбе, выбрав подшефное растение, и оказывать ему материальную помощь, следя за его судьбой в режиме онлайн.

За мной закрывают ворота, остров уже позади, но неуловимое чувство какой–то тайны осталось. Скорее всего, дело в том, что мы слишком долго смотрели на этот остров только снаружи, не имея никакого шанса проникнуть внутрь. Вдоль Адмиралтейского канала паркуются машины, из школы выходят ученики, по тротуару идут прохожие. Одни стоят, жуют и смотрят на некогда закрытый остров, другие не обращают на него никакого внимания. Возможно, это обитатели квартала, и они привыкли. Или, наоборот, так и не привыкли к тому, что на вечно закрытую зону можно посмотреть.