Рецензия на спектакль "Прикинь, что ты — Бог"

Сборник коротких пьес румынско–французского драматурга Матея Вишнека в русском переводе 2009 года называется "Считай, что ты — Бог". Александр Баргман, с начала марта уже бывший главный режиссер Театра им. Комиссаржевской, в названии своего спектакля сменил глагол. Легкомысленное "прикинь" звучит менее назидательно, менее уверенно — воспитывать и наставлять зрителя (а возможно, и актеров) режиссер в этом спектакле не стал.

Хотя поначалу так вовсе не кажется. На оголенную сцену выезжает рампа. На фермах сидят два снайпера. Старший учит новобранца, как выбрать себе цель, будь то бабулька, дедушка с молоком в авоське, девочка со скакалкой… Сцена еле заметно меняется, с боковых стульев, на которых сидят все артисты, участвующие в спектакле, поднимаются Наталья Четверикова, Елизавета Нилова и Светлана Слижикова. Тюремная начальница, унижая ненавистную заключенную, не дает ей позвонить по телефону–автомату — но в финале не может позвонить и сама, хотя "жетон хороший". Следующая микропьеса посвящена мигрантам–нелегалам, у которых вместо паспорта — небо, снег и смерть. Но стоит зрителю заподозрить, что он оказался свидетелем социополитического манифеста, в котором автор и режиссер решили прямо высказаться обо всем — о войне, природе государства (любого), гуманитарных катастрофах и человеческом бесправии, — как на сцену выскакивает собака. И все становится на свои театральные места.

О нет, собака не настоящая. В исполнении успешного сериального актера Ивана Батарева это хип–хоп–акробатическое существо может и в своего хозяина–слепца обратиться, и сказать вслух пару неласковых, но рычит, скулит и копирует прочие собачьи повадки с особым драйвом, будто вспоминает актерские задания студенческих времен: этюд эффектный, зрительный зал хохочет от души. Одновременно с этой самой коллективной души падает камень.

Спектакль Баргмана, оказывается, не про политику, это все о любви.

Точнее, это все — о любви к профессии. Все актерские работы блестящи, будь то полноценное соло Анны Вартанян в роли официантки за гранью истерики, у которой нет времени настолько, что за ночь не успевает свариться суп, или двухминутный выход Ефима Каменецкого — ветерана неизвестно какой войны с пронзительным: "Американцы, вы опоздали на пятьдесят лет". Абсурдизм "второго Ионеско", как прозвали Матея Вишнека французские журналисты, мягок, изящен, как хороший анекдот, не слишком требователен к зрителю (а значит, и исполнителю), разыгрывать дуэты и трио из сборника "Прикинь, что ты — Бог" — одно удовольствие. И в игре актеров радость от хорошо сделанной работы более чем заметна.

По словам Александра Баргмана, "тексты Вишнека наполнены сомнением, растерянностью, тревогой". В постановке растерянность вызывает разве что финал. Когда Валентина Панина зачитывает монолог Иисуса Христа мерным дикторским тоном (за спиной — трио музыкантов вместо оркестра, перед глазами актрисы — пюпитр с текстом, ее коллеги усаживаются на авансцене, изображая еще один ряд зрительного зала), поневоле начинаешь сомневаться в легитимности режиссерского хода. Внезапный крен в псевдовербатим пусть и можно объяснить самим текстом (а как еще произносить вслух мысли висящего на кресте Бога, который все никак не умрет), но спектакль из–за него входит в штопор. Легкая, сугубо светская, ни к чему особенно не обязывающая театральная игра обрывается вдруг — и навсегда. Впрочем, в этом есть определенная логика: выйти из штопора и продолжить спектакль было бы гораздо сложнее.